Жорж Сименон - Колокола Бесетра

Сцена кажется ему совсем близкой. Время промелькнуло быстро, и теперь хотелось бы выяснить, что все же у него осталось.

В большой палате завтракают. Впечатление довольно внушительное: никто не разговаривает, и слышится лишь звяканье вилок и ложек о тарелки.

Медсестры в своей комнате, должно быть, болтают о больных, а поскольку он человек в Париже известный, наверное, расспрашивают м-ль Бланш.

Жалуется ли она, что он не выказывает ни желания ей помочь, ни признательности? Посвящает ли она их в некоторые интимные подробности насчет его тела или поведения?

"К чему? – думает он снова, как когда-то на пристани в Фекане.

Впрочем, под одеялом хорошо; солнечный луч уже дошел до угла палаты, через форточку врываются струйки свежего воздуха.

Но радости, увы, приходит конец. Он узнает шаги медсестры. Она чуть приостанавливается, чтобы закурить сигарету, и еще, вероятно, для того, чтобы придать лицу веселое выражение, что тоже входит в лечение.

Войдя в палату, она шутит:

– Ну как вы без меня не скучали? Вам ничего не понадобилось?

Не спрашивая, она снимает салфетку, закрывающую судно, поднимает одеяло и ставит сосуд ему между бедер. Даже это теперь от него не зависит!

Первый сеанс пассивных упражнений, предписанных профессором Одуаром, разочаровал. Он не ждал никаких терапевтических чудес, но все упражнения заключались в том, что сестра приподняла его плечо на несколько сантиметров над постелью и опустила на место, потом проделала то же самое с предплечьем, кистью и парализованной ногой. Поначалу в его глазах невольно появляется испуг перед неизвестностью, но м-ль Бланш его успокаивает:

– Не бойтесь, я обещаю, что ничего плохого с вами не случится.

Она садится на край кровати и начинает заниматься его правой ногой. При этом она откидывает одеяло, и его член оказывается на виду. Его смущение усугубляется тем, что, несмотря на полное отсутствие каких-либо эротических мыслей, начинается эрекция – вероятно, по чисто механическим причинам. Сестра делает вид, что ничего не замечает. Словно преподаватель гимнастики, она считает движения:

– Пять... шесть... семь... восемь...

После двенадцатого раза она снова укрывает его одеялом.

– На сегодня достаточно. Вы не устали?

Могра отрицательно качает головой.

– Хотите, я дам вам бумагу и карандаш?

Он покорно соглашается, не испытывая при этом ни малейшего подъема. Придется делать все, что от него требуется, но он в это не верит. Когда же они перестанут обращаться с ним как с ребенком? Но сиделка продолжает радостно щебетать, а Рене с любопытством на нее смотрит.

– Сейчас мы с вами немного побеседуем. Я буду задавать вопросы, а вы пишите ответы на бумаге. Вот увидите, как быстро вы научитесь писать левой рукой.

Она кладет на постель блокнот и дает карандаш.

– Со вчерашнего дня вам непрерывно несут сюда цветы. Но я велела держать их внизу, пока не посоветуюсь с вами. Некоторые пациенты любят, когда у них в палате цветы, некоторые нет. Но я предупреждаю: цветов очень много, хоть торгуй. Так как вы решите?

Первую линию он выводит неловко, криво, вторая получается уже лучше, и в конце концов ему удается написать печатными буквами: «НЕТ».

– А хотите, я принесу вам визитные карточки, оставленные с цветами?

Ему неинтересно, кто прислал цветы. Со вчерашнего дня Могра ни разу не взглянул на шесть желтых гвоздик, оставленных женой. Он отрицательно качает головой, но м-ль Бланш этого мало, и он выводит на бумаге то же слово.

– Что же мне делать с карточками? Сохранить и отдать вам позже?

Он колеблется, начинает писать букву "М", но выводить целую фразу ему лень, и, зачеркнув "М", выражает свою мысль одним словом: «ПЛЕВАТЬ».

Это означает, что на карточки ему наплевать.

Сестра начинает хмурить брови, потом разражается смехом.

– Занятный вы человек. Не знаешь, с какой стороны к вам подступиться. Вы всегда такой?

Внезапно он настораживается, встревоженный таким же топотом на лестнице, который уже слышал утром, когда проснулся. Но на сей раз кроме шагов слышен еще и громкий разговор, и в своем неосознанном страхе Могра вдруг становится понятно, какая паника может охватить сидящую на цепи собаку. Он было решил, что уже знает распорядок жизни в больнице, и этот шум сбивает его с толку.

– Это пришли навестить больных, – успокаивает сестра. – Родственники и друзья могут приходить сюда каждый день после двух.

Мужчины, женщины и дети, пришедшие сюда из той жизни с жестами и голосами людей той жизни, проходят мимо его двери и растекаются по залу. Часа два ему придется их слышать и наблюдать, как они будут прогуливаться со своими больными.