Рекс Стаут - Если бы смерть спала

— Ура в вашу честь. — Мы продвигались в сторону выхода. — Куда держите путь?

— Домой с одной пересадкой.

— Я, кажется, хочу вас кое о чем попросить. Если мы пройдем в такое место, где можно выпить, я вспомню по дороге, о чем именно.

Я повел ее к «Моуэну» (ресторан за углом), мы нашли пустую кабину в дальнем конце зала, и я закатал выпивку. Когда официант поставил перед нами бокалы, она сделала глоток «кровавой Мэри», скривилась, сделала второй, побольше, и поставила бокал на столик.

— Все-таки я решилась вас попросить. Правда, было бы лучше подождать, пока мои нервишки получат подкрепление из двух бокалов… Знаете, когда я увидела вас в холле, у меня дрожали коленки.

— Это началось до того, как вы меня увидели, или после?

— До того. Я знала, что мне придется об этом сказать, знала еще вчера, но все боялась, что мне не поверят. Поэтому я хочу попросить вас поддержать меня, уж тогда мне точно поверят. Понимаете, я знаю, что Джим Ибер и Корей Брайэм были убиты не из револьвера моего отца. Я хочу, чтобы вы сказали, что были рядом со мной, когда я швыряла револьвер в реку.

Мои брови от удивления поползли вверх.

— Ничего себе желаньице. Одному Богу известно, что бы вы вздумали пожелать после двух бокалов. Так, значит, вы швырнули револьвер вашего отца в реку?

— Да, — она попыталась поймать мой взгляд. — Да, я его туда швырнула.

— Когда?

— В четверг утром. Вот откуда я знаю, что из него не могли стрелять: ведь Джим был убит в четверг днем. Я выкрала его за день до этого, в среду. Вы знаете, как я это проделала: вошла в библиотеку, держа перед собой коврик. Я спрятала его…

— Как вы открыли дверь в библиотеку?

— У меня есть ключ. Джим Ибер дал мне дубликат своего примерно год тому назад. Джим одно время за мной приударял. Я спрятала револьвер в своей комнате под матрацем, но, испугавшись обыска, решила от него избавиться. А вам не хочется узнать, зачем я его взяла?

— Разумеется. Это весьма поможет делу.

— Я взяла его потому, что боялась, как бы чего не случилось. Я знала, как папа настроен по отношению к Сьюзен, знала и то, что их отношения с Уименом с каждым днем ухудшаются. Я ничего конкретного не думала, ну, там, что он может застрелить Сьюзен, или Уимен его, просто боялась, как бы чего не случилось. Поэтому в четверг утром я засунула его себе в сумку, села в свою машину, выехала по Вестсайдскому шоссе на мост Джорджа Вашингтона, остановила машину и выбросила револьвер в реку.

Она допила свой бокал и поставила его на столик.

— Естественно, я никому не собиралась об этом рассказывать. Когда в пятницу утром стало известно, что застрелили Джима Ибера, мне и в голову прийти не могло, что все это может иметь какое-то отношение к револьверу моего отца. Да и как мне это могло прийти в голову, если я знала, что папин револьвер лежит на дне реки? Вечером в кабинете Вулфа я поняла, что ошиблась. И как еще ошиблась. Можно еще?

Я подгадал, когда официант посмотрит в нашу сторону, и сделал ему знак повторить.

Между тем Лоис продолжала:

— В воскресенье стало известно насчет Корея Брайэма. Потом этот допрос у Ниро Вулфа. А сегодня с самого утра вокруг нас кружат детективы и прокуроры. Сначала они у нас все утро торчат, потом мы весь день торчим в конторе окружного прокурора, где нас расспрашивают поодиночке. Теперь мне придется сказать о револьвере, никуда не денешься, но, боюсь, они мне не поверят. Вот разве только если вы скажете, что были со мной, когда я швыряла револьвер в реку.

Появился официант с нашим заказом, и она замолчала.

— Вы кое о чем забыли, — сказал я, когда он ушел. — О команде водолазов, например, которых придется нанять для обследования дна реки, и о премии в качестве поездки в Голливуд плюс десять тысяч долларов тому, кто обнаружит револьвер.

— Вы шутите?

— Не совсем. Поскольку вы сегодня целый день отвечали на вопросы, вы, полагаю, сообщили им о вашем продвижении в четверг утром. И что вы им сказали?

— Мне придется сознаться в том, что я им солгала. Я сказала, что после завтрака проторчала чуть ли не до половины двенадцатого на балконе, потом прошлась по магазинам, потом в «Боливаре» перекусила с…

— Какие магазины вы назвали?

— Три обувных. «Зуссман», «Йорио», «Уиден».

— Купили какую-нибудь обувь?

— Да, я… — Она прикусила язык. — Нет, разумеется. Ведь я там не была. Как же я могла что-то купить?

Я покачал головой.

— Если вы попытаетесь скормить им эту ерунду, они не только наведут справки в этих трех магазинах, но еще и выяснят, что ваша машина все утро простояла в гараже, не говоря уже о десятке других дыр. Когда я подумаю, что мог оказаться тем самым негодяем, который согласился участвовать в вашей затее, мне становится вас жаль. Но у вас были хорошие намерения, а быть одновременно ловкачом и хорошим человеком — задача сложная. Так что пейте и забудьте про револьвер, если, конечно, вы не собираетесь сообщить мне, кто взял его на самом деле. Вам это известно?