Рекс Стаут - И быть подлецом

– Я должен отвести мисс Фрейзер домой, – сказал Билл. – Потом могу вернуться.

– Я довезу ее, – предложил Талли Стронг.

– Это глупо, – раздраженно фыркнула Дебора Коппел. – Я живу всего лишь в квартале от нее, и мы можем взять такси.

– Я поеду с вами, – предложила Элинор Венс. – Сначала забросим вас, потом такси довезет меня.

– Я поеду с вами, – настаивал Талли Стронг.

– Но ведь ты живешь за городом.

– Примите меня в расчет, – сказа Билл Медоуз. – Я могу вернуться сюда через двадцать минут. Слава богу, завтра среда.

– Во всем этом нет необходимости, – авторитетно вступил в разговор президент «Хай спота» Он покинул кушетку и стоял среди кандидатов, также поднявшихся со своих мест. – Моя машина ждет у дома, и я могу подвезти всех, кому по пути. Вы можете остаться здесь с Вульфом, Медоуз. – Он повернулся и сделал шаг к столу. – Мистер Вульф, этот вечер не произвел на меня большого впечатления. Он практически не произвел никакого впечатления.

– На меня тоже, – согласился Вульф. – Перспективы весьма туманные. Я бы предпочел отказаться от дела, но и вы, и я связаны соглашением. – Увидев, по некоторые из собравшихся потянулись в холл, он повысил голос: – Еще одну минуту, если позволите. Я хотел бы назначить время для встреч с вами. Первого из вас я жду завтра с одиннадцати до часу дня, следующего с двух до четырех. потом вечером с половины девятого до двенадцати и еще около полуночи. Не могли бы вы разобраться с этим до того, как уйдете?

С моей помощью им это удалось, и я занес в блокнот результаты их дискуссии. На это ушло время, но они были закадычными друзьями, и спора не возникло. Единственное, по омрачило их отбытие, произошло, когда Оуэн не упустил возможности подколоть меня насчет того, по на лице Вульфа не было видно ни пластыря, ни пореза. По крайней мере не касаться этой темы у него могло бы хватить приличия.

– Я ничего не говорил о его лице, – холодно сказал я ему. – Я сказал, что он порезался во время бритья. Он брил ноги. Я так понял, что вы собираетесь фотографировать его в шотландской юбке.

Оуэн от злости начисто лишился дара речи. Полное отсутствие чувства юмора.

Когда остальные удалились, Билл Медоуз был удостоен чести сесть в кресло из красной кожи. На маленький столик у подлокотника я поставил вновь наполненный стакан, а Фриц принес поднос с тремя сандвичами, сделанными из хлеба его собственного приготовления. Один с нарезанной крольчатиной, второй с солониной и третий с деревенской ветчиной. Я устроился за отдельным столом с блокнотом, точно такой же тарелкой сандвичей, как и у Билла, кувшином мопока и стаканом. У Вульфа было только пиво. Он никогда не ест ничего между ужином и завтраком. Это давало ему повод утверждать, что он не потолстел за пять лет, что, впрочем, не соответствовало действительности.

Одно удовольствие наблюдать, как Вульф разбирает по винтикам какого-нибудь мужчину, впрочем, и женщину тоже. С другой стороны, это может заставить вас заскрежетать зубами. Если вы точно знаете, что ему нужно, а он беззвучно крадется к жертве, чтобы не спугнуть ее, следить за ним – искреннее удовольствие. Но если ему ничего конкретно не нужно и он занимается непонятными вещами, копается в одной яме, затем переходит к другой, потом возвращается к первой и, по вашему мнению, оказывается в тупике, время идет и сандвичи и молоко давно кончились, то рано или поздно наступает момент, когда вы уже не заботитесь о том, чтобы, зевая, прикрывать рот рукой, уж не говоря о том, чтобы подавлять зевоту.

Если бы в четыре часа утра в среду Вульф еще раз начал расспрашивать Билла Медоуза о его связях с людьми, играющими на скачках, или о любимых темах определенных лиц, когда они говорят не о работе, или о том, как попали на радио и насколько им это нравится я или кинул бы в Вульфа блокнот, или пошел на кухню налить себе еще молока. Но он не стал этого делать. Он отодвинул кресло и привел себя в вертикальное положение. Если кто-нибудь хочет знать, что записано в моем блокноте, то может прийти в мой кабинет в любое время, когда я не занят, и почитать его – доллар за страницу. Но должен предупредить, что он выбросит деньги на ветер.

Я проводил Вульфа к выходу. Когда я вернулся в кабинет, там убирался Фриц. Он всегда ложится спать после Вульфа. Фриц спросил меня:

– Солонина была сочной, Арчи?

– Господи! – воскликнул я. – Ты что, думаешь, я помню о событиях такой давности! Сколько дней назад это было!

Я повернул рукоятку сейфа и обратился к Вульфу: