Оливер Пётч - Дочь палача и дьявол из Бамберга

Бартоломей оглянулся на старшего брата:

– Капитан Лебрехт неплохой малый. Он часто испрашивал у меня совета, когда его люди вытаскивали из какой-нибудь кучи отбросов труп оголодавшего нищего или еще какого бедолаги. – Он нахмурился: – Но ума не приложу, для чего мы ему опять понадобились. Мы же все рассказали стражникам прошлой ночью.

У входа стояли, опираясь на алебарды, два сонных стражника. При виде Бартоломея по лицам их пролегла тень.

– Мало того, что к нам в караулку окровавленный труп приволокли и мы за демоном охотимся, так теперь еще и палач заявился! – сказал тот, что крупнее, и перекрестился. – Сколько ж бед свалилось на нас со вчерашнего дня, я так молиться устану…

Стражник, судя по его виду, провел долгую и бессонную ночь. Под глазами у него темнели круги.

– Что еще за демон? – спросил Бартоломей. – И на кого вы там охотитесь?

Но стражник отмахнулся:

– Тебя это не касается, палач, проваливай.

– Еще как касается, – резко отпарировал Бартоломей. – Капитан велел мне с братом зайти к нему. Так что, будь добр, пропусти, пока он не начал терять терпение.

– С братом? – Второй солдат, мелкий и пугливый с виду малый, выпучил глаза на Якоба. – Хочешь сказать, у нас в городе теперь два палача?

– Они вам скоро понадобятся, – огрызнулся Якоб. – При всем-то здешнем отребье.

С этими словами братья протолкнулись мимо стражников и вместе вошли в караульное помещение. Пожилой, крепкий на вид офицер о чем-то увлеченно беседовал с седовласым толстым мужчиной. Они стояли возле стола, на котором лежал, накрытый материей, сверток человеческих размеров. Рядом лежал сверток поменьше, также замотанный в полотно. Якоб сразу понял, что находилось под этими тряпками, – в воздухе стоял до боли знакомый запах.

Вонь разложения.

Заметив гостей, офицер поднял голову, и рот его скривился в тонкой улыбке. Как и часовые у входа, он выглядел бледным и сонным, угловатое лицо его покрывала черная щетина. Якоб решил, что это и есть Мартин Лебрехт, капитан городской стражи.

– А, мастер Бартоломей! – облегченно произнес капитан. – Простите, что не смог принять вас с утра. У меня были… скажем так, дела. – Он чуть помедлил, потом вздохнул и показал на толстяка в простом секретарском одеянии; стоя по правую руку от офицера, тот беспокойно перебирал мясистыми пальцами бумажный свиток. – Мастера Иеронима Хаузера представлять не нужно.

Бартоломей кивнул:

– Рад вас видеть, дорогой тесть. Катарина, кстати, в полном здравии и каждый день переставляет мебель у меня дома. Скоро я собственную спальню не узнаю.

Толстяк улыбнулся:

– С тестем потерпи до следующей недели. – Он шутливо погрозил пальцем. – И не говори, будто я не предупреждал тебя, что Катарина помешана на уборке.

Якоб с удивлением отметил, что между мужчинами царил дух взаимного доверия и уважения. В отличие от Шонгау, где палач жил за городскими стенами, избегаемый всеми, здесь он был частью общественного порядка. Но потом Якоб вдруг вспомнил шепчущихся детей на мосту.

Так оно и будет всегда. Видно, некоторые вещи просто не меняются.

– А это, наверное, твой брат? – спросил Иероним.

Он с улыбкой повернулся к Якобу и протянул перепачканную чернилами руку. Куизль смущенно ее пожал. Теперь он действительно пожалел, что не отмылся прежде в реке.

– Добро пожаловать в семью, – сказал секретарь. – Вы и в самом деле нежданный гость. Я только на прошлой неделе узнал, что у Бартоломея есть брат.

– Мы, Куизли, не слишком-то словоохотливы, – нерешительно ответил Якоб.

Иероним рассмеялся:

– Можно и так сказать. Но моя дочь это трижды возместит. Ей очень хотелось собрать за одним столом всех Куизлей. Хоть это, как говорят, два упрямых, живущих в разладе палача, – добавил он с улыбкой.

– Я попросил бы вас отложить семейные вопросы, – потребовал Лебрехт, стоявший рядом в некотором смущении. – Мы собрались тут по крайне важному делу. – Он строго взглянул на братьев. – Но для начала я должен увериться, что ничего из того, что мы здесь обсудим, не просочится за эти стены. Мы все запишем в протокол и потом запрячем в ворохе других актов. Я понятно выразился?

Бартоломей с Якобом кивнули, и комендант с шумом вдохнул.

– Тогда будьте добры, посмотрите еще раз на труп, который нашли вчера, и объясните, что произошло.

Он откинул полотно со стола. Иероним тихонько вскрикнул, а палачи взглянули на тело скорее с любопытством. За всю жизнь они насмотрелись на трупы и на страдания, и все же Якоб почувствовал, как в душе вскипает злоба.