Оливер Пётч - Дочь палача и дьявол из Бамберга

Лебрехт помедлил, потом с задумчивым видом показал на Барбару и Адельхайд, которая, как и остальные, внимательно следила за разговором.

– А что же с ними? Они ведь знают, что все было не так.

Симон перевел напряженный взгляд на женщин. Барбара ничего не скажет, в этом он не сомневался. И неизвестно еще, что ей запомнилось из ночных событий. Но что же насчет Адельхайд?

«Вот он, момент истины, – подумал цирюльник. – Поможет ли она нам? Поймет ли, насколько важен наш замысел для будущего города?»

– Я… я ничего не скажу, – ответила наконец Адельхайд тихим голосом. – Все будет так, как вы сказали. Оборотень меня похитил. Он… он околдовал меня. Я только сегодня очнулась в этом доме и ничего больше не помню.

Симон вздохнул с облегчением. Но капитана, казалось, по-прежнему одолевали сомнения. Он задумчиво покусывал нижнюю губу и смотрел на громадный окровавленный труп.

Тут Якоб шагнул вперед, схватил зверя правой рукой и поднял, словно это был легкий тюк шерсти.

– Черт возьми, хватит выдумывать! – проворчал он. – Я не то чтобы часто хвалю своего зятя, но в этот раз он действительно предложил здравую идею. Вот что, повесьте этого монстра на городской виселице, чтобы всем было видно. Тогда народ наконец успокоится, и я смогу вернуться в Шонгау!

Он бросил пса. Рядом тихо застонал Бартоломей:

– На виселицу, значит? Собаку?

Лицо капитана неожиданно скривилось в ухмылке.

– Черт, это самая безумная идея из всех, что я слышал! – продолжил Лебрехт со смехом. – А что! Раз уж в нашем распоряжении сразу два опытных палача и сам курфюрст нас благословил, почему бы не попытаться? Ребята!..

Капитан подозвал стражников, и вскоре все столпились вокруг убитого Брута и принялись взволнованно переговариваться. Некоторые крестились или бормотали молитвы, другие осторожно наклонялись к огромному псу и выдергивали клок шерсти или обмакивали пальцы в спекшуюся кровь.

– Вот он, наш оборотень! – объявил Лебрехт громким, торжественным голосом. – Охота закончена. И слава Богу! Теперь давайте отнесем монстра в город и расскажем народу, что здесь произошло!

Солдаты заликовали. При этом они то и дело украдкой поглядывали на труп, словно тот мог внезапно ожить и броситься на них.

Пока стражники искали в лесу подходящую жердь, Якоб осторожно поднял Барбару и направился к реке, где их дожидался в лодке Ансвин. Бартоломей между тем помог хромающему Георгу. Было что-то трогательное в том, как палач и его племянник вместе ковыляли во мраке. Когда, попрощавшись, ушла и Адельхайд Ринсвизер, Магдалена с заговорщическим видом наклонилась к Симону.

– Скажи, насчет епископа Шёнборна, – спросила она вполголоса, – это правда? Курфюрст действительно на нашей стороне?

Симон улыбнулся и неопределенно повел рукой.

– Ну, думаю, когда мы обо всем ему расскажем, Шёнборн примет нашу сторону. Во всяком случае, он заверил меня, что поддержит нас, насколько это возможно. Курфюрст весьма рассудительный человек, он не верит ни в ведьм, ни в колдунов, ни в оборотней. Но пока… – Симон подмигнул ей: – Пока он знает не больше, чем остальные жители.

Магдалена рассмеялась и обняла его.

– Симон, Симон, – сказала она. – Ты у меня трусишка, плут и…

– И безжалостный убийца оборотней, – перебил ее цирюльник с нарочитой суровостью. – Не забывай об этом! А теперь пойдем проведаем детей. Думаю, они заслужили сказку-другую на ночь.

– Только не страшную, – попросила Магдалена.

– Не страшную, обещаю. Страшных историй мне на сегодня хватило.

Взявшись за руки, они пошли по темной лесной тропе, а позади догорали останки зловещего дома.

Над холмом Каульберг разносился мелодичный колокольный звон. В то утро он предназначался исключительно для палача и его невесты. Накрапывал дождь, и по улицам вновь стелился туман, но в такой особенный день это не могло испортить настроения.

Взявшись за руки, Бартоломей с Катариной стояли под каменным балдахином так называемого портала невест, где с давних времен венчались новобрачные. Тот факт, что этого удостоился обыкновенный палач, во многом объяснялся влиянием епископа Шёнборна. Курфюрст уехал два дня назад, но по просьбе Симона замолвил словечко перед священником, и венчание состоялось по всем правилам – пусть и не в воскресенье. Под взорами мудрых и безрассудных дев [28] Пять мудрых и пять безрассудных дев – статуи, украшающие «портал невест» в церкви Девы Марии г. Бамберга. пастор благословил новобрачных и вручил им кольца.