Оливер Пётч - Дочь палача и дьявол из Бамберга

Дальше двигались молча, в темноте, вдоль зловонного городского рва. Крики становились все тише. Наконец-то они дошли до дома, окутанного непроглядным мраком. Магдалена недоверчиво взглянула на окна второго этажа.

– Георг, видимо, уже спит, – проговорила она хмуро. – Свет, во всяком случае, нигде не горит.

Они отворили дверь и вошли в холодную комнату. В воздухе стоял запах золы.

– Георг? – позвала Магдалена. – Петер? Пауль?

Не дождавшись ответа, она взбежала со светильником вверх по лестнице, но вскоре вернулась назад.

– Здесь их нет, – прохрипела она. – Куда они могли запропаститься? Уж с ними-то, надеюсь, ничего не случилось.

«Как и с Симоном», – пронеслось у нее в голове.

Магдалена вдруг поежилась. Только теперь она обратила внимание, как похолодало за последние часы.

– Может, они пошли к замку, посмотреть, что там стряслось, – попытался успокоить ее отец. Но он и сам был в некоторой растерянности.

Дочь палача нерешительно кивнула:

– Ты… ты прав. Надо подождать.

Они развели огонь в печи и сели за стол. Отец между тем занялся раненым Матео. У него, судя по всему, был жар, юноша то и дело вскрикивал и просыпался от дурных видений. Палач развел в бутылочке немного валерианы и зверобоя с крепким вином и влил в рот Матео. Тот немного успокоился.

Бартоломей сидел на скамейке, хрустел пальцами и время от времени поглядывал на меч, висевший в красном углу рядом с распятием.

– Сколько, интересно, оборотней поймают этой ночью? – спросил он тихо. – Сколько мужчин и женщин признаются с воплями, что вступили в союз с дьяволом? Сколько из них мне придется потом спалить?

– Может, теперь ты поймешь, почему я сбежал тогда из Шонгау, – проговорил Якоб, прикладывая к лодыжкам Матео повязку, намазанную желтой пахучей пастой. – Лечить мне всегда нравилось больше, чем пытать и казнить… – Он тихо рассмеялся: – Вот только лечить нам обычно велят тех, кого мы сначала калечим.

Бартоломей покачал головой:

– Это было неправильно, Якоб. И этого не исправить бесконечными оправданиями. Ты… ты был старшим, на тебя легла ответственность. Ты бросил нас одних, беззащитных…

Он запнулся. И лишь через какое-то время продолжил тихим голосом, уставившись прямо перед собой:

– Животных я всегда любил больше, чем людей. У них добрая душа, в них нет злобы и ненависти.

Йоханна, моя первая жена, была такой же. Как молодая косуля, не самая умная, зато милая. Когда она умерла от чахотки, я думал, что никого больше не найду. Но потом появилась Катарина…

Снова воцарилось молчание.

– Ты женишься на Катарине, и все будет хорошо, – попыталась успокоить его Магдалена, а сама ждала с тревогой, когда колокол пробьет следующий час.

«Где же дети? – думала она. – Где же Симон?»

Бартоломей рассмеялся:

– Думаешь, Катарина станет выходить за меня, если у меня руки будут по локоть в крови? До сих пор я имел дело только с грабителями и ворами. Была одна детоубийца. Я настоял на том, чтобы обезглавить ее, а не топить, как котенка. Но то, что ждет меня теперь, будет скверно, очень скверно. Умрет много невиновных. Как тогда, сорок лет назад…

Он снова взглянул на меч с необычной серой рукоятью из акульей кожи.

– Говорят, прежний палач, некий Михаэль Биндер, потерял рассудок после всех этих пыток и казней, – продолжил он глухим голосом. – И неожиданно исчез из города. Поэтому я смог занять его место. Кто знает, может, я тоже потом сойду с ума, как этот Биндер, и сбегу в леса. А Георг станет новым палачом. – Он хрипло рассмеялся. – Каждый раз все по новой, по бесконечному кругу. Мы принимаем на себя вину, а потом просто не выдерживаем.

– Разве что вырваться из этого круга, – пробормотал Якоб. – Я, по крайней мере, попытался тогда. Но вернулся.

Последовало молчание, прерываемое иногда лишь стонами беспокойно спящего Матео. В конце концов Магдалена встала и принялась мерить шагами комнату. Вдали надрывался соборный колокол.

– Полночь уже, а Георга с детьми все нет, – сказала она и зябко поежилась. – И про Симона ничего не известно. Надо бы их поискать. Вот только где? В замке? По-моему, волнение там немного улеглось. Но где они могут…

Магдалена замолчала, и глаза ее вдруг сверкнули радостным блеском.

– Точно! – воскликнула она. – Надо заглянуть к Иеремии в трактире «У лешего»! Возможно, они там! Детям еще вчера у него понравилось. Может, Георг уже не знал, куда девать сорванцов, и отвел их к нему. А там они потеряли счет времени!