Джозефина Тэй: Дочь времени

Каждый школьник, закрывая главу, посвященную Ричарду III, облегченно вздыхал, потому что этим заканчивалась война Алой и Белой Розы и можно было наконец перейти к Тюдорам. Тюдоры были, правда, скучноваты, но зато легко запоминались.

Когда Пигалица пришла приготовить Гранта ко сну, он спросил:

— У вас случайно не найдется учебника истории?

— Учебник истории? Зачем он мне? — Это был не вопрос, и Грант не обязан был отвечать. Его молчание смутило Пигалицу, и она поспешно выпалила: — Если вам так нужен этот учебник, спросите у сестры Даррол, когда она принесет ужин. Она не расстается со школьными книжками, они у нее на полке. Может быть, среди них найдется и история.

Как это похоже на Амазонку — держать при себе учебники! Она так скучала по своей школе в Глостершире, особенно в пору цветения желтых нарциссов. Когда она ввалилась в палату, неся на подносе творожный пудинг с подливкой из тушеного ревеня, лицо Гранта изображало терпеливое спокойствие и даже благосклонность. Амазонка перестала быть просто крупной особой женского пола, испускающей звуки водяного насоса, и превратилась в добрую фею, раздающую милости.

Ну конечно, у нее есть учебник истории. Даже два, кажется. Она хранит их в память о любимой школе. У Гранта чуть было не сорвался с языка вопрос, хранит ли она еще и свои куклы, но вовремя сдержался.

— Я так любила историю, — воскликнула Амазонка. — Это был мой любимый предмет! Моим героем был Ричард Львиное Сердце.

— Прохвост, каких мало, — проронил Грант.

— Неправда! — вскричала она обиженным тоном.

— У таких обычно бывает увеличена щитовидная железа, — безжалостно продолжал Грант. — Носился по всей планете, как безумный. [3] Ричард I Львиное Сердце (1157–1199) — английский король из династии Плантагенетов. Большую часть жизни провел вне Англии. Вы уже кончили дежурство?

— Мне надо еще собрать посуду.

— Не могли бы вы дать мне почитать ваш учебник на ночь?

— Ночью вам полагается спать, а не корпеть над учебниками.

— Не все ли равно, читать или глазеть в потолок? Больше мне ничего не остается. Так принесете?

— Тащиться в сестринский корпус и обратно ради кого-то, кто так непочтительно отзывается о Ричарде Львиное Сердце?

— Ну ладно, — сказал Грант, — не гожусь я в мученики. Я лично считаю, что Львиное Сердце — образец доблести, рыцарь без страха и упрека, полководец, не ведавший поражений, трижды кавалер Ордена за Безупречную Службу. Так принесете книжку?

— Вам действительно нужно поучиться! — промолвила Амазонка, любовно поправляя накрахмаленный чепец своей большой рукой. — Ладно, принесу, когда пойду назад. Все равно мне сегодня идти в кино.

Почти через час она явилась снова, одетая в необычайно просторное пальто из верблюжьей шерсти. Верхний свет в палате был потушен, и она возникла в круге света от его настольной лампы, как добрый гений.

— Я все надеялась, что вы заснете. Стоит ли начинать так поздно?

— Только одна вещь усыпит меня — это учебник по истории Англии. Так что можете держаться с кем-то там за руки со спокойной совестью.

— Я иду с сестрой Бэрроуз.

— Все равно, держитесь с ней за руки со спокойной совестью.

— Вот вы всегда скажете такое, — проворчала она миролюбиво и растворилась в темноте.

Книг было две. Первая — скорее учебное пособие — называлась «Книга для чтения по истории». Она имела к истории примерно такое же отношение, как библейские рассказы — к Священному писанию: король Канут учинил разнос своим придворным, король Альфред сжег хлебные лепешки, Рейли расстелил свой плащ перед королевой Елизаветой, Нельсон удалился в свою каюту на «Виктории». Отпечатано ясным, крупным шрифтом по одной фразе в абзац. Каждому эпизоду сопутствовала иллюстрация на целую страницу.

Было что-то невыразимо трогательное в том, что Амазонка хранила свои детские книжки. Он полюбопытствовал, не подписана ли книга ее именем. На форзаце красовалось:

Элла Даррол

3-й класс Ньюбриджская средняя школа

Ньюбридж

Глостершир

Англия

Европа

Земля

Вселенная.

Надпись была увенчана великолепной коллекцией переводных картинок. «Неужели, — подумал он, — все дети так одинаковы: расписывают учебники, занимаются на уроках переводными картинками». Разумеется, он и сам проделывал все то же самое. При виде этих грубо раскрашенных рисунков воспоминания детства нахлынули на него. Он совсем забыл, какую радость приносили переводные картинки, то блаженство, которое испытываешь, когда сдирается верхний слой и отчетливо проступают живые краски рисунка. Взрослым редко перепадает такое счастье. Ну, может быть, еще чвакнувший звук клюшки, пославшей мяч точно в лунку, или, скажем, момент, когда леска натягивается, давая знать, что наконец клюнуло.