Елена Руденко - Земную жизнь пройдя...

Мадам Соколовская, наконец, смогла уделить мне время. Она выглядела очень усталой, в глазах читалась печаль. Видение Аликс о кончине это доброй дамы, к сожалению, начинало сбываться.

— Простите, что заставила вас ждать, — спешно извинилась она, — очень прошу вас понять мою занятость… Последние дни я чувствую себя очень дурно. Опасаюсь, что уйду в мир иной, не завершив дела земные. Меня особенно беспокоит сиротский приют, кто возьмёт шефство? Этот человек должен быть богат не только золотом, но и душей…

Дама вздохнула, на мгновение поморщившись от боли.

Её слова не были похожи на привычные причитание пожилых мадам, которые любят ныть о грядущей смерти. Я не знал, что ответить. Слова о выздоровлении прозвучали бы лживо и неуместно.

Соколовская благодарно улыбнулась мне, что я избавил её от пустых сладких слов.

— А мой мальчик не пропадёт, — она улыбнулась, — у него отцовский нрав… Вадим навещает меня каждый день, мы подолгу говорим… Так душевно мы не беседовали уже несколько лет…

Она прикрыла глаза.

— Меня только пугает его увлечение мистикой, опасная дорога… никто не знает, что ждёт, — дама печально вздохнула.

— Простите, а вы знали о знакомстве сына с неким Крючковым? — спросил я.

— Да, конечно, этот юноша приходил к сыну однажды. Случайно я услышала обрывки их разговора, они обсуждали дела мистические. Не к добру столь навязчивое любопытство, вот несчастный и поплатился. Мир его праху.

Дама перекрестилась рукой.

— Всегда предпочитала держаться от этих страстей подальше, — добавила она. — Странно, но у меня такое чувство, что я хотела сообщить вам нечто важное… Не могу вспомнить, — она покачала головой, — я напишу вам в письме…

Соколовская поморщилась от головной боли.

— Простите, с каждым днем я теряю ясность мысли, — она печально вздохнула.

На этом мы простились. Мой разговор отнимал много сил умирающей, и донимать её долгими расспросами — очень жестоко.

Не успел я пройти несколько шагов по улице, как меня окликнул лакей.

— Барыня просила вас вернуться, она желает вам сообщить нечто важное! — воскликнул он, запыхавшись.

Я спешно последовал за слугой.

Войдя в прихожую квартиры, я встретил заплаканную служанку…

— Барыня, голубушка, почила, — всхлипывала она, — добрая барыня была, все её доброту знали…

Лакей, пожилой человек, отвернулся, скрывая слёзы.

— Только минуточку назад, когда я из дому вышел, барыня еще жива была, — вздыхал он.

Выразив свои соболезнования, я спросил:

— Госпожа хотела перед смертью сказать мне нечто важное. Возможно, она что-то упоминала?

Горничная вытерла слёзы и гордая, что ей оказалась поручена важная миссия, произнесла:

— Барыня перед смертью произнесла — "как я могла позабыть о картах"! Она сразу же отправила Фиму вас вернуть. Барыня желала поскорее сообщить вам о своей догадке.

— А куда смотрела в этот момент барыня?

— В сторону окна, барыня о чём-то задумалась.

Карты? Мне вспомнился рассказ Аликс о знакомстве Оринова с таинственным шулером.

В этот момент в комнату вошел молодой человек. Он держался уверенно, как будто находился в своем родном доме. Увидев заплаканные лица, он взволнованно пробормотал:

— Тётушка?

Служанка, кивнув, разрыдалась.

— Мои соболезнования, — произнёс я спешно.

— Алексей Чадев, — представился юноша в немного высокомерной манере, вызывающей у меня отвращение.

— Константин Вербин, — в ответ представился я, протягивая свою визитную карточку, ознакомившись с которой племянник усопшей взглянул на меня с уважением.

— Я прибыл недавно, — произнёс он обеспокоено, — как расценивать ваше присутствие?

— Мне поручено следствие одного сложного дела, — ответил я, не вдаваясь в подробности, — в котором замешен ваш кузен Соколовский.

Чадев кивнул, о деле Крючкова много болтают в свете:

— Мне очень жаль, — виновато произнёс он, — но, спешу заметить, что не могу представить своего кузена в роли убийцы служащего, до которого никому нет дела. При всей своей невоздержанности мой дорогой родственник — не убийца…

— Многие убийцы казались милы и невинны, — перебил я.

— Да, но… меня беспокоит честь нашей общей семьи, — шепнул он, — гулянки и эксцентричные выходки не удивительны для Вадима, свет это легко прощает, но убийство…