Елена Руденко - Земную жизнь пройдя...

Я вошла в квартиру Ильинского, занимавшую весь третий этаж дома на Фонтанке. Лакей, проводивший меня, оказался очень любезным и приветливым.

— Поглядел я ваши рисунки у барина. Не знаю даже, как можно суметь нарисовать так хорошо! — сказал он восхищённо. — Хотя некоторые меня напугали, сильно чёрные, и рожи страшные.

Смутившись от неожиданной похвалы, я спешно поблагодарила моего провожатого.

Ожидаля увидеть светскую роскошь, я была удивлена, что жилище богатого аристократа обставлено довольно скромно. Ильинский оказался равнодушен к предметам внешней роскоши.

Меня проводили в библиотеку — огромную комнату, которая могла бы служить залом для бальных танцев. Корешки старинных книг с таинственными знаками зачаровали меня. Странное пугающее ощущение, будто попала в библиотеку чернокнижника.

— Благодарю, что не заставили меня ждать, и прибыли вовремя, — голос Ильинского звучал добродушно.

Он заботливо подвел меня к креслам, выражая свою благосклонность.

— Не стоит меня бояться, — улыбнулся он, — возможно, до вас дошли нелицеприятные слухи обо мне, будто я злодей-колдун, — Ильинский рассмеялся, пристально глядя в глаза. — Не стоит доверять им, люди любят обсудить и осудить других, придумывая страшные истории.

Я не знакома с тонкостями светского этикета, но она понимала, что со мною Ильинский ведёт себя слишком вольно. Ильинский не позволил бы подобной манеры разговора со знатной особой. Почувствовала, что, получив внимание таинственного господина, я оказалась в ловушке, он волен заставить исполнять любые приказы, я в его мистической власти.

— Мне не страшно, — я понимала, что мои слова звучат по-детски, и убеждаю себя как ребенок, боящийся темноты. — Прошу вас изъясниться, что вам угодно…

С трудом удалось придать своему тону уверенность и даже насмешливо улыбнуться, лукаво взглянув в глаза Ильинского. От его стального взгляда стало жутко, но я смогла не отвести взора.

— Вам следует унять волнение, никто не желает вас убивать, — жёстко произнес он, — меня заинтересовали ваши мистические таланты… Я знаю, что вы можете помочь мне… Уверяю вас, без щедрой благодарности вы не останетесь… Дела мистические должны быть щедро вознаграждены, иначе не имеют силы.

Ильинский жутковато улыбнулся.

— Но я должен быть уверен, что у вас достаточно храбрости, чтоб не подвести меня.

Я возмущённо отпрянула.

— Спешу вас заверить, что я не из числа светских слащавых барышень, падающих в обморок, — резко ответила я.

Мой ответ понравился собеседнику, и он одобрительно кивнул, театрально зааплодировав. Его хлопки эхом разнеслись по залу библиотеки.

— Вы нарисовали мой портрет на фоне Новой Канавы… Не утруждайте себя объяснениями. Знаю, что вы не видели меня раньше… Понимаю, что сюжеты внезапно появляются перед вашим взором… Мне известна сущность вашего таланта… Но вам пока знать рано…

Его голос звучал спокойно и чётко.

Я почувствовала, как страх оставил меня, даже стало интересно — какую авантюру предложит мистический знакомый.

— Знаю, вы смелая, — улыбнулся он, — приглашаю вас после завтра ночью на прогулку к Новой канаве… Не беспокойтесь, я устрою, чтобы ваша семья не беспокоилась… Они будут уверены, что вы даете уроки рисования моей родственнице, приехавшей меня навестить…

Хотя я и не из робких, но отправиться ночью в местность, вызывавшую ужас, причем не только мистический — требовалась особая храбрость. Компания Ильинского не придавала уверенности. Что задумал этот странный человек?

— Опять я вижу страх, — протяжно вздохнул он, — не бойтесь, никто вас там не зарежет…

— Позвольте узнать, зачем мне ехать с вами? — спросила я.

— Ожидал этого вопроса, — кивнул Ильинский. — Хочу, чтобы вы увидели сюжеты для своих картин…

Я напряглась, тяжело вздохнув.

— Опасаюсь впасть в безумие, — ответила я.

Ильинский покачал головой.

— Человек, наделенный мистическим даром, в безумие от видений не впадает… Повторюсь, я щедро отблагодарю вас за помощь.

Он снял с пальца перстень.

— Полагаюсь на вашу честность, — произнёс он, протягивая его мне.

Не в силах противиться его воле, я зачарованно приняла оплату.

— Мне страшно представить его стоимость, — пробормотала я.

— Предлагаю носить перстень на цепочке, будет грустно, если вы его потеряете, — ответил граф.

Будто повинуясь приказу, я надела перстень на цепочку, на которой носила нательный крестик. Воротник костюма скрыл украшение. Лишь на мгновение задумалась, что надо отнести драгоценность на хранение знакомому ювелиру, но почему-то решила следовать совету Ильинского. Крестик соскользнул с цепочки, и Ильинский наступил на него. Не знаю почему, но я посмела возразить…