Сергей Лушников - Исчезнувший

– Именно это я и пытаюсь сказать тебе. Найди того солдата. Ведь ты будешь встречаться с самыми высокопоставленными людьми той страны. Попроси их об этом. Я думаю, они не откажут тебе. Советская система чтит своих героев. Я знаю это не понаслышке.

– И даже если мне помогут его найти… – остановился Людвиг, не понимая, что мать может предложить взамен за их спасенные жизни.

– Повидайся с ним лично. И поблагодари за нас от всей души и сердца. Я этого уже сделать не смогу…

Последние слова матери насторожили Людвига. Он почувствовал боль родного человека. Связь, которая всегда была с ними, неразделимо шла рука об руку все эти годы, когда они остались одни. Недуг матери он переносил очень тяжело, также болезненно, как и она сама. Но тяжелая болезнь не покидала ее вот уже на протяжении довольно – таки длительного времени.

– Да, мне осталось недолго, пускай, и прозвучат эти слова как приговор мне, но я все же скажу. Я хочу сполна отдать долг тому русскому солдату, подарившему нам с тобой эти долгие годы, когда мы вместе. Помоги ему, сын, в чем бы он ни нуждался. Ведь у тебя такие большие возможности сейчас. Не забывай, кому ты обязан жизнью, и кем ты стал сейчас. Будущее принадлежит тебе, Людвиг и ты обязан прожить остаток жизни так, чтобы остаться достаточно порядочным человеком, умеющим ценить и хранить то, что нам предназначено судьбой. Прошу тебя найди его…

Людвиг понимал, что это была заветная просьба матери, которую он не мог не выполнить…

Понедельник.11 июля 1966 года. Один из южных городов СССР.

Мой организм работал как заведенный будильник, просыпаясь всегда в нужное время. Началось все с Академии, хотя изначально завелось еще с армии. Именно армия дала мне первый зародыш этой привычки. Я вставал раньше всех – делал зарядку, отжимался от пола, бегал на стадионе, который как раз и был возле общежития, к большому недоумению многих моих однокурсников, да и не только их. Но для меня это уже стало постоянной привычкой, а, как известно: «человек – раб своих привычек». Мать не раз говорила мне, что это как-то неправильно, но ее слова абсолютно не задевали меня и я не считал это какой-то человеческой аномалией. Я всегда отшучивался типа пословицей: «кто рано встает, тому бог подает», но мать всегда махала на меня рукой и на этом все заканчивалось. Я слышал, сквозь сон как рано утром по улице проехала поливочная машина, смывая все старое и зарождая новое: новый день, новые ощущения, новые эмоции, новые события. Затем на смену машине, видимо спрятавшись от струй воды, жалобно заскулил дворовой пес Кузьма – всеобщий любимец и друг детишек со двора. Каждое утро было неповторимым – будь то лето, зима или весна, или та же осень. Я уснул ненадолго, буквально на несколько минут, и был разбужен теплыми согревающими лучами, которые уже вторглись сквозь тонкую материю штор. Они ласкали своим воздушным прикосновением мое вспотевшее за ночь мускулистое тело. Своеобразный сигнал, подстегивавший к подъему. Я резко вскочил, закинул полотенце себе на плечо и вышел из своей комнаты, как раз под звуки вещающего радио.

– В эфире «Пионерская зорька».

Мать уже копошилась на кухне, судя по доносившемуся оттуда шуму. Готовила мне завтрак.

– Мам, доброе утро, – крикнул я ей, направляясь в ванную. – А что у нас на завтрак?

– Твоя любимая яичница с колбасой, сынок, – донеслись тихие и мягкие слова матери.

Я довольно улыбнулся. Аппетит у меня всегда был отменный, даже с самого утра, а мама старалась держать все под контролем, если это касалось меня. Чтобы был накормлен, обстиран, наглажен, прежде чем идти на службу. Ведь когда я вернусь – никому не известно. Порой меня не было дома по несколько дней. Служба обязывала, и от этого никуда не денешься.

– Ну, ты скоро там? – подгоняла мать.

– Иду уже, иду, – я наспех вытерся полотенцем, и не заставил себя долго ждать, в предвкушении ожидающего меня завтрака.

Войдя на кухню, я подставил свежевыбритую щеку для поцелуя матери.

– Давай, садись уже, – торопила меня мама, метнув короткий взгляд на часы.

На столе уже стояла тарелка с нарезанными помидорами и хлебом. На лице матери не было и тени усталости, несмотря на то, что она пришла уже за полночь, после смены на фабрике. Волосы аккуратно заколоты, в глазах живой огонек, на лице застывшая усмешка.

– Форму я погладила. Так что ешь и не торопись, время еще у тебя есть.

– Когда ты все успеваешь? – я не переставал удивляться ее энергии. – Как прошла смена?