Николай Свечин - Касьянов год

— Поесть хочу, спасибо. А можно позвать фельдшера?

— Что случилось? — встревожился Маврин.

— Прыгал из окна второго этажа, когда спасался. Содрал кожу на спине, болит. Хорошо бы йодом помазать. И вывихнутую ногу чем-нибудь замотать…

— Это мигом.

Алексей Николаевич пообедал вполне сносно, потом ему оказали медицинскую помощь. Через полтора часа Маврин вернулся с совещания. Посмотрел на умиротворенного гостя и сказал:

— Поедемте.

— Заселяться?

— Точно так.

Они вышли из здания окружного штаба и уселись в коляску. Через Институтскую, Левашовскую и Александровскую добрались до Печерска и свернули к Большому Николаю.

— Глядите, Алексей Алексеевич: нас сопровождают, — сказал сыщик генералу, когда они катили мимо Дворцового парка. Тот вывернул шею, присмотрелся и выругался.

— Ну ничего, в офицерских домах надежно, — успокоил он надворного советника.

Дом в Военно-Соборном переулке выглядел неброско. Два этажа, два подъезда, позади сараи и летние кухни. Перед домом гуляли бонны с мальпостами [57] Мальпост — детская коляска. и бегали собаки в ошейниках. Генерал лично поместил гостя в свободную комнату в квартире бездетного подполковника Семушкина. Сам подполковник был на службе. Его жена выделила нежданному соседу постельное белье. Все было как-то по-семейному. Чувствовалось, что тут коммуна и военные живут дружно, без церемоний.

Вечером Алексей Алексеевич появился опять — проведать сыщика. Он был не один, с генералом приехала его супруга. Вера Васильевна оказалась веселой и приветливой дамой без всякой фанаберии. Маврины, как выяснилось, решили-таки уговорить сыщика остановиться у них на квартире. Тот с трудом отбился от их дружественного натиска.

Убедившись, что гость неприступен, Маврин заговорил о другом:

— А давайте мы вашего недруга изничтожим.

— Асланова? Но как?

— Я уже придумал. Все-таки скажем Драгомирову. Вы опишете, как было дело. Его высокопревосходительство — человек вспыльчивый. Даст команду, и негодяя выкинут со службы в два счета, без прошения. Никто не станет разбираться, есть доказательства вины или нет. Раз начальник края приказал, значит, виноват.

Лыков подумал и отверг идею.

— Не стоит, — сказал он. — Только кажется, что за Спиридона некому заступиться. Я убежден, что он осведомитель генерала Новицкого в полиции. Поэтому так быстро передали жандармам дело Афонасопуло. Надо ли сталкивать Михаила Ивановича с этим кретином?

Дикая Мавра загрустил:

— Тогда действительно не стоит. У Драгомирова с Новицким и без того плохие отношения. У меня нет права осложнять командующему жизнь.

— Вот и не будем.

— Что, спустите главарю бандитов?

— Увы, Алексей Алексеевич. Придется. И вообще, я сейчас думаю не о мести Асланову.

— А о чем же?

— О том, как ночь пережить. Все-таки мамаши с детьми меня смущают. Вдруг бандиты попытаются взять меня в ножи?

— Ах, вы об этом? Сейчас поправим!

Генерал подозвал чьего-то денщика и велел передать приказ дежурному офицеру крепости: выставить возле дома вооруженный караул. Только на одну ночь. Вскоре прибежали часовой с подчаском и встали под окнами.

— Вот за это спасибо, — расчувствовался сыщик. — Теперь спать я буду крепко.

Но он ошибся. Хотя вечер прошел тихо и уютно: явился Семушкин и пригласил гостя к ужину. Гость в качестве ответной любезности послал все того же денщика за пивом, и солдатик притащил целую корзину. А ночью в комнату Лыкова с улицы кинули бутылку с керосином. Она была заткнута тряпкой, которую предусмотрительно подожгли. Алексей Николаевич не растерялся и накрыл очаг пламени матрасом. На шум прибежал хозяин в лиловых подштанниках. Сыщик велел ему раздобыть воды. Пожар быстро потушили, но настроение жильцам подпортили сильно. Жена Семушкина перепугалась, сам офицер молчал, но смотрел волком. Зачем им такой постоялец?

Утром прибыл полувзвод драгун и сопроводил Лыкова до окружного штаба. Маврин уже знал о ночном происшествии.

— Никак не предполагал такой наглости, — сказал он сконфуженно. — Вы опасались, а я не верил. Считал вас паникером.

— Они надеялись, что я выбегу из дома, — пояснил надворный советник. — Сидели, сволочи, напротив и ждали.

— Но опять просчитались.

— Так неловко перед хозяевами, — признался Лыков. — Явился к ним гость… Чуть из-за меня не сгорели.

— Надо было обыскать округу. Найти их и переколоть штыками!

— Не до того пришлось. Женщин и детей успокаивали.