Николай Свечин - Касьянов год

Сначала Лыков выбросил на двор чемодан, а потом выпрыгнул сам. Повис на руках, чтобы уменьшить высоту, и разжал пальцы. Пролетая мимо первого этажа, он решил в последний момент ухватиться за подоконник, чтобы смягчить падение. Это оказалось ошибкой. Ничего он не смягчил, а сделал только хуже: сыщика закрутило, и он упал не на ноги, а на спину. Несколько секунд лежал, оглушенный, пытаясь понять, что он себе сломал. Потом кое-как поднялся, подобрал багаж и выскользнул на улицу.

У входа в номера Гладынюка стояли две пролетки. Возле них сбились в кружок несколько здоровяков. Ого… Спиридон Асланов в знак уважения к Лыкову послал для его убийства чуть не десяток гайменников. Стараясь не хромать (левая нога сильно болела), сыщик доковылял до угла. Сел в экипаж и приказал ехать на вокзал.

Однако бандиты нашли его и там. Через полчаса Дудка с четырьмя громилами вошли в зал ожидания первого класса и нагло уселись напротив сыщика. На глазах у всех его, конечно, не зарежут и даже дадут сесть в вагон. Но потом все будет плохо. Если убийц впустили сюда, значит, у них билеты в первый класс. Они расположатся рядом с Лыковым и ночью пойдут на штурм. Или дождутся, когда станет невмоготу и питерец сунется в туалет. Прикончат на унитазе — вот достойная смерть… Что же делать?

Надворного советника особенно бесил идиотизм ситуации. Раз он уже бегал так от полиции, но то было в маленьком городке Варнавине, где сыщик схлестнулся с местными властями [56] См. книгу «Дело Варнавинского маньяка». . А тут? Столица края, вокруг полно городовых. Но стоит питерцу зайти хоть за тумбу, его сразу зарежут. Надо держаться на виду. И все равно рано или поздно ребята улучат момент и нападут. Влип, однако.

Как насмешку, вспоминал сейчас Лыков свои слова о том, что уголовные не посмеют его и пальцем тронуть. В Киеве зальют все керосином и поднесут спичку… Самодовольный бахвал! Тебя же предупредили. Что с того, что ты чиновник особых поручений Департамента полиции? Паршивый околоточный в жалком чине коллежского регистратора вполне распорядился твоей участью. Невероятно, но факт.

Однако жалеть себя было некогда. И надворный советник принял решение. Он поманил к себе через окно станционного жандарма:

— Унтер-офицер, ко мне!

Тот подошел и козырнул. Лыков показал ему полицейский билет и приказал:

— Отведи вот этих пятерых к начальнику пункта, установи самоличности, и пусть мне письменно их доложат.

Жандарм недоуменно спросил:

— А за что я их задержу, ваше высокоблагородие? Они же ничего противозаконного не делают.

— Я не сказал задержать, я сказал установить самоличность. Живо выполнять!

Служивый подошел к бандитам и сконфуженно предложил им следовать в жандармский пункт. Дудка подумал секунду и велел своим бугаям подчиниться. Как только они ушли, Лыков выскочил на площадь перед вокзалом, прыгнул в извозчика и приказал:

— В штаб военного округа.

Он ехал и думал об одном: только бы Дикая Мавра оказался на месте. Объясняться с другими бесполезно. Кто поверит, что чиновнику всемогущего Департамента полиции в столице края нужна защита?

К счастью для Лыкова, дежурный генерал был у себя и принял гостя сразу.

— Алексей Николаевич, как ваше дознание? И почему вы с чемоданом?

— Здравствуйте, Алексей Алексеевич. Вот, решил у вас переночевать.

— Простите, не понял…

— Мне надо выбраться из Киева. А меня преследуют уголовные и хотят убить. Нужно пересидеть где-то до утра, а потом исхитриться сесть в поезд.

— Опять не понял, — еще более удивился Маврин. — Вас преследуют, хотят убить… Почему бы вам не обратиться в полицию?

— Долго объяснять, Алексей Алексеевич. Коротко говоря, полиция с ними заодно.

— Вот это да! Но кто эти люди?

— Убийцы, а во главе их околоточный надзиратель сыскного отделения Асланов.

— Асланов? Лучший сыщик Юго-Западного края? — Маврин ткнул в лежавшие пред ним газеты: — Любимый герой наших уголовных хроникеров, они очень его хвалят.

— И есть за что. Но я своим дознанием сильно его стеснил. Спиридон Федорович держит в руках весь криминальный Киев. А начальник отделения Желязовский у него на подхвате.

— Но есть полицмейстер, черт возьми! И губернатор!

— Оба сейчас в отпуску. К тому времени, когда они вернутся, меня уже похоронят. И девять дней отметят.

Генерал смотрел на сыщика и растерянно хлопал глазами. В голове у военного человека не укладывалась мысль, что чиновника МВД могут зарезать в столице края средь бела дня…