Андрей Добров - Ужин мертвецов. Гиляровский и Тестов

— Кстати, Михаил Иванович, — сказал я, засовывая руки в карманы своего старого бушлата. — Откуда вы знаете мой адрес?

Он легонько постучал ручкой трости по своему черному котелку.

— Память! У меня прекрасная память. Я держу в голове все ингредиенты каждого блюда. И не веду записей. Когда-то давно вы были у нас и просили прислать к вам на дом бараньи отбивные.

— Ничего себе!

— Да-с!

Мы прошли еще несколько шагов.

— Михаил Иванович, — сказал я. — Ответьте, только честно! Вы описывали мне «секретные ужины» как простое соревнование поваров. Но ведь это не так? Что это за ритуал?

Рыбаков вздохнул:

— Когда-то я обещал никому не рассказывать… Впрочем, думаю теперь, после такого скандала… Вы видели портреты на стенах?

— Да. Патрикеев назвал их Иудами. Да и после председатель все время твердил про Иуду.

— Так. Именно так все и было, но только много-много лет назад. На самом деле «секретный ужин» не что иное, как клубный суд. Между купцами случаются и обман, и предательство… И кое-что похуже. Но бывает, что до полиции дело не доводят — потому что тут замешаны интересы коммерческие. И в старые времена существовал особый Купеческий суд, который выбирали раз в три года общим тайным голосованием членов клуба. Он разбирал такие вот внутренние дела. А если дело касалось настоящего преступления, то Купеческий суд мог вынести даже смертельный приговор.

— Иуде? — спросил я.

— Именно! Двенадцать человек садилось за стол. И среди них — виновный. Им подавали самый роскошный ужин. А потом председатель суда наливал вино в чаши…

— Прикрываясь Библией?

— Да. И незаметно клал в чашу виновного яд. Это если его было решено осудить на смерть. Или серебряный рубль, если преступление решили простить. Потом чаши расставлялись перед сидящими и выключали свет.

— Зачем?

— Чтобы преступник мог умереть не публично. Это была такая же милость, как и сам последний ужин для него.

— Ага!

— Ну, а если же ему попадался серебряный рубль, все просто вставали и выходили прочь и больше уже не вспоминали о произошедшем.

— А портреты на стене?

— Это казненные Иуды. Как напоминание. Но со временем традиция ушла в прошлое, осталась только Библия и рубль в качестве лотереи. Да! И соревнование поваров…

Мы остановились перед клубом.

— Знаете, в том зале уже много-много лет никто не умирал во время «секретного ужина», — сказал Рыбаков. — Так вы уверены, что все обойдется?

— Уверен, — ответил я. — Кстати, вон из подъезда выходит сам Захар Борисович. Давайте к нему подойдем.

Мы пошли навстречу Архипову, который в сопровождении двух своих людей вышел под тот самый фонарь, где я еще так недавно разговаривал с несчастным Фомичевым.

— Захар Борисович! — крикнул я еще издалека. — Мы к вам!

Архипов быстро обернулся.

— Это Михаил Иванович Рыбаков. Вы его знаете.

Сыщик кивнул:

— Да, я уже задерживал его в прошлый раз.

— Михаил Иванович не знал, что вы его разыскиваете. Он ушел раньше того, что случилось. Мы встретились совершенно неожиданно на Тверской. Так ведь, Михаил Иванович?

— Да, — ответил Рыбаков неуверенно. — Я решил прогуляться. Знаете, свежий воздух… Он…

— Очень полезен, — кивнул я. — Ну, я и говорю Михаилу Ивановичу — вас ищут, хотят с вами поговорить. Вот мы и вернулись.

— Хорошо, — сухо ответил Архипов. — Я вам признателен. Потому что искал господина Рыбакова. Я собираюсь задержать его и допросить в Сыскном отделении.

Рыбаков страдальчески посмотрел на меня:

— Вы же обещали!

Я хотел протестовать, но двое сопровождающих Архипова быстро подошли с двух сторон к Рыбакову, оттеснили его от меня и посадили в полицейский экипаж. Архипов влез вслед за ними.

— Захар Борисович! — крикнул я. — Зачем?

Он покачал головой и приказал ехать.

Ночью я почти не спал, постоянно бредил все новыми вариантами решения этой задачи с одним неизвестным отравителем. Или вспоминал про Рыбакова, которого так некстати сам и привел в расставленную ловушку. Я надеялся, что следователь, будучи умным человеком, все-таки придет к мысли, что он арестовал невинного человека. Но при этом я вспоминал маленькую камеру, где мне «удалось» побывать год тому назад — да уж, сегодняшнюю ночь Михаил Иванович тоже проводит без сна…

Я наконец уснул часа в три, а в восемь Маша уже тормошила меня за плечо:

— Вставай, Гиляй, к тебе гость пришел, требует по срочному делу. Что случилось?