Стасс Бабицкий - Гремучий студень

– Так-то оно так, но лучше бы нам дежурить в сберкассе, – Мартын, невысокий юнец с заячьей губой, кутался в черный клеенчатый плащ с капюшоном. – Под крышей. В тепле и сухе.

Третий полицейский, Евсей, краснорожий крепыш из бывших крепостных, курил дрянную махорку, прикрывая самокрутку ладонями от дождя и ветра.

– А что же, непременно нужно ждать шишку из столицы? – покашливая, спросил он. – Нешто сами не справимся?

– Хрен знает, – пожал плечами Кашкин, – может справимся, а может и нет. Но раз в деле замешаны бомбисты, значит оно сразу какое?

– Известно какое. Политическое.

– О! А значит, без особого следователя никак нельзя!

Городовым полагалось патрулировать сад, обходить его по периметру каждые полчаса, а в остальное время контролировать лестницу, смотровую площадку и зону отдыха. Но в этом углу, где сплелись кроны больших деревьев, было тихо и почти не капало. Потому все трое тут и стояли. А выйдешь из укрытия, пиши пропало! Промокнешь насквозь, да еще и за шиворот натечет…

– Ты признавайся, как с бомбой справился! – Евсей толкнул приятеля в плечо, нарочно, чтобы тот охнул.

Историю эту Кашкин пересказывал уже трижды, но с каждым заходом она обрастала новыми, уже совершенно фантазийными деталями, поэтому слушать не надоедало.

– Ну как… Открыл я, значится, жестянку. Надо же посмотреть, вдруг там бомбы никакой и нет. А она есть. На первый взгляд, как холодец из свиных мослов. На самом донышке склянка тоненькая и к ней две гайки привязаны. Чуть встряхнешь, стекло лопнет и этот студень взорвется. Погибнем все неминуемо! Помощи ждать неоткуда. Грабитель в полной прострации от страха. Директор ограбленный за сердце хватается, блеет что-то про деньги. Взял я жестянку эту и понес тихонечко, шаг за шагом… Смотрю вокруг – бабы, дети. А мне как назло чихнуть захотелось. Свербит, что у девицы на выданье. А как тут чихнешь, ежели от любого сотрясения эта зараза взорвется.

– Ну?

– Вот тебе и ну! Полверсты тащил, в любую минуту жизнью рисковал… – тут городовой закатил глаза к небу, хотя в темноте это смотрелось не слишком эффектно.

На самом деле все было не совсем так – бомба по-прежнему висела на шее у грабителя, а Кашкин его лишь конвоировал, чтобы не сбежал. Но если человек врет часто и нагло, то и сам в какой-то момент начинает верить в собственные россказни.

– Пришел на набережную, вижу – лодок нет, пустая Яуза. Размахнулся и кинул бомбу на середину реки. Она чуток побулькала и взорвалась под водой. Такая волна поднялась, меня на берегу с головой накрыло. Насквозь промок, хотите – пощупайте.

– Ливень же, – затянулся самокруткой Евсей. – Все мокрые.

– Не скажите. Меня промочило до исподнего!

– Может ты от страха исподнее-то промочил, – хохотнул Мартын. – А нам щупать предлагаешь…

Помолчали. Кашкин насупился, вроде как от обиды, но остальные понимали, что это только поза и вот-вот последует продолжение. Оно и последовало.

– Коробка-то два пуда весила, – заговорил городовой, потирая шею. – И ещё толстенная цепь на ней. Пока дотащил, плечо себе вывихнул.

– Два? Ты же всего час назад говорил, что пуд, – срезал болтуна Евсей.

– А хоть бы и пуд, – не смутился тот. – Все одно тяжелая.

– Как же ее грабитель на шее таскал и вообще не сутулился?

– Ты еще определись, куда бомбу кинул, – уточнил Мартын. – То говорил, в Москву-реку, а теперь, выходит, в Яузу?

– А эта… Мы до Устьинского моста дошли. Там же стрелка, две реки сливаются. Обшибся в прошлый раз, братцы.

– Просто враль ты, стыда не ведающий, – без всякого осуждения приговорил Евсей, затягивая новую самокрутку. – А мне знакомец сказывал давеча, что пока ты тащил бомбу, на набережную успели прискакать два сапера из артиллерийского батальона. За ними послали, как только кассир тревогу поднял. Аль нет?

– Подумаешь, саперы…

– Они-то бомбу открыли. Со всеми осторожностями, чтоб не рванула. А ты отбежал подальше, рухнул на колени, рыдал, молился.

– Молился. А чего же плохого-то в молитве?

– Перетрухнул ты неслабо, выходит, а взрывчатка оказалась фальшивой.

– Как? – ахнул Мартын.

– Так, – хитро прищурился Евсей. – Наш герой не случайно холодец поминал. Им коробку и наполнили, издали похоже на гремучий студень, но армейские понюхали и зараз уяснили, что это не бомба вовсе, а шутиха. Опасности никакой! Поэтому ни в сберкассе, ни в саду, ни в реке ничего бы не чебурахнуло.

– Проведал, значится… Зачем же меня три раза пересказывать просил? – засопел Кашкин.