Антон Чиж - Сомнамбула [litres]

– Благодарю. – Ванзаров хоть и сидел, но поклон отдал. – К этому мы еще вернемся. Так позвольте узнать ответы?

– Сначала вы, – твердо сказал Петр Федорович. – С какими новостями прибыли?

– Профессор Тихомиров сжег себя.

– Неужели? Какая потеря для науки.

– А вот убить трех высших чиновников МВД, сделать снимки и скрыться вместе с мадемуазель Крашевской Сташевскому не удалось. Это вам наверняка известно.

Зосимов неторопливо кивнул.

– Последняя новость: ваш гипноз опять сработал успешно, – продолжил Ванзаров. – Мадам Иртемьева, которую превратили с сомнамбулу, исполнила все в точности. Как только прозвучала команда «руки вверх», Сташевский получил удар в горло. Он не ожидал. Выпал из окна с machina terroris, которую для него нашла Иртемьева. Только полагаю, что это бесполезный прибор.

– Понятия не имею, о чем вы.

– Во-первых, мадам Иртемьева нашла то, что вы ей внушили, – продолжил Ванзаров, будто не замечая. – Сташевский решил, что жена Иртемьева могла видеть его изобретение, не догадываясь об этом. Он попросил вас сделать из нее гончую, которая ищет machina terroris. Вы и сделали…

– Интересные у вас фантазии, Родион Георгиевич. Но продолжайте.

– Это не фантазии, а логика: только ради этого имело смысл внушить мадам Иртемьевой побег из больницы с большим риском. Так может сбежать только лунатик: выйти в окно, пройти по карнизу и без страховки спуститься с третьего этажа, где ее подобрал Сташевский.

– И что же?

– Machina terroris – миф. Ее не существует, – сказал Ванзаров.

Петр Федорович подмигнул.

– Вы в этом уверены?

– Как в логике Сократа.

– В таком случае поздравляю: вы глубоко ошибаетесь, – с видимым удовольствием ответил Зосимов. – Мой друг Иртемьев обманул всех, и вас в том числе. Он действительно изобрел машину страха, но приложил усилия, чтобы она не попала в глупые руки. Поверьте, врать мне ни к чему.

– Пусть так, – согласился Ванзаров. – Только это изобретение меня не волнует.

– Тогда какие же ответы от меня ждете?

– Мне нужен убийца, на счету которого множество жизней. А именно: заключенная в Литовском замке, которую застрелила надзирательница, а затем пустила пулю в голову. Двое погибших в этой гостинице и смерть в доме на Гороховой. Убийство Квицинского, которого заставили написать записку и прыгнуть в канал. Безумие мадемуазель Муртазиной и забитая кортиком мадам Рейсторм. Безумие жены Тихомирова, которая зарезала свою горничную. Самосожжение профессора Тихомирова. Ну и убийство самого Сташевского. Кроме того, косвенно смерть Крашевской.

– Ужасная история, – сказал Зосимов. – Только какое я имею к ней отношение?

– У вас, Петр Федорович, огромный и страшный талант гипнотиста…

Он улыбнулся:

– Опять ошиблись, Родион Георгиевич. Гипнотист не я, а Сташевский. Правда в том, что перемудрил он с бедняжкой Иртемьевой, вот она его и зарезала. А я тут ни при чем.

Ванзаров сложил руки на груди.

– Вы злой гений гипноза и насильственного внушения. Токарскому до вас далеко. Могли бы стать великим целителем, лечить людей, но судьба распорядилась иначе. И вы стали убийцей.

– Не сможете этого доказать, – добродушно ответил Зосимов. – Вся вина на Сташевском. С него и спрос…

– Если докажу, не станете запираться? – спросил Ванзаров.

– Любопытно. Попробуйте.

– Ваше черное зеркало, которое привлекало дам, – просто полированный камень, – начал Ванзаров. – В нем нет никаких спиритических сил. Он был нужен вам как объект концентрации внимания, чтобы вводить ваших посетителей в гипноз. Все было подготовлено для того, чтобы у вас оказалась Адель Ионовна. Ей нетрудно было внушить, что надо провести сеанс с Гузиком, которого привезет Сташевский. Она ушла от вас, не понимая, что ее загипнотизировали, она думала, что действует сама. Убедила мужа пригласить высокопоставленных знакомых. Сташевский не способен на такое.

– Почему?

– Потому что, владея таким талантом, он не стал бы действовать грубо: переворачивать контору нотариуса и редакцию «Ребуса». Рядом с ним были вы: погрузили Клокоцкого и Прибыткова в сомнамбулизм и задали вопросы. Они ответили, что у них нет машины страха. Сташевский не поверил, устроил обыск. Что нелогично: если гипноты были погружены в стадию сомнамбулизма, в которой им внушили, что приходил мертвый Иртемьев, зачем вещи разбрасывать?

– Надо же, не думал об этом, – сказал Зосимов.

– Это психологика: человек всегда действует из логики своего характера. Или обыск устраивать, или погружать в гипноз. Когда и одно и другое – действуют двое, причем один из них великий гипнотист, а другой обычный прохвост. Кстати, обыск у доктора Погорельского не состоялся потому, что вы знали: не сможете погрузить его в такой глубокий гипноз. Убедили Сташевского, что machina terroris у него точно нет.