Дмитрий Ольшанский - Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход

– Недавно он попросил меня рассказать ему про его великого прадеда, султана Баязида, а также про его сыновей, которые стали жертвой интриг императора Маниула. За десять лет смуты мы едва не потеряли наше государство и именно греки приложили к этому руку!

– Alia tempora 46 46 Времена изменились (лат.). , – сухо промолвил визирь, хорошо знакомый с латынью.

– Времена изменились, – неожиданно согласился с ним Заганос, подтверждая, что с латынью он знаком не хуже Халиля. – Но методы остались прежними. Всем известно, что сейчас в Константинополе живет Орхан, в котором тоже течет кровь османской династии. Находясь там в качестве почетного пленника, он уже давно превратился в орудие политической борьбы. Один из приближенных к императору Иоанну вельмож как-то шепнул мне, что его государь готов выпустить Орхана на волю, как только возникнет необходимость. Как видите, наши соседи продолжают вести свою лживую игру, и я хочу, чтобы наследник османского престола знал об их вероломстве. Ибо, как верно подметил один известный поэт: «Доверие, оказываемое вероломному, дает ему возможность вредить» 47 47 Сенека, «Эдип», 699. .

Мурад, до сих пор молча следивший за перепалкой, решил наконец вмешаться:

– Я хорошо помню, какое государство досталось в мои руки после тех событий. Разрушенные города, голодные дети, братья, что убивают друг друга… Как можно желать, чтобы это повторилось вновь!

Он посмотрел на своих приближенных усталым взглядом:

– Мы – османы! И сильны не потому, что обладаем могучей армией! Мы призваны в этот мир, чтобы созидать и примирять народы. Я хочу, чтобы мой сын это усвоил!

Мурад посмотрел на визиря.

– После моего отъезда ты, мой верный Халиль, встанешь во главе государства, и именно тебе я доверяю опеку над Мехмедом. Отныне любое решение, которое он захочет принять, ему придётся согласовывать с тобой.

Халиль чувствовал на себе завистливые взгляды Заганоса и Шехабеддина. Ступень за ступенью он двигался к власти и теперь, казалось, достиг всех возможных вершин. Однако сейчас с этих самых высот он глядел вниз, туда, откуда из глубины пропасти на него взирали тысячи алчных глаз, мечтающих занять его место. Халиль вспомнил слова своего отца, который предостерегал: «Власть – это смертный приговор, и чем выше ты поднимаешься, тем скорее его приведут в исполнение».

Но визирь быстро прогнал от себя дурные мысли и, опустившись на колени перед султаном, произнес:

– Благодарю вас, повелитель. Я постараюсь оправдать ваше доверие.

Мурад кивнул и ответил:

– Ты лучше других осведомлен о делах, происходящих в нашей империи. Твои опыт и знания пригодятся молодому принцу.

Мурад собирался уже отпустить вельмож, но тут вперед выступил Шехабеддин:

– Повелитель, не хотел бы обременять вас слухами, но в городе сейчас крайне неспокойно, – начал он. – Все говорит, что Владислав встанет под стенами Эдирне уже в середине января. Его армия выступила из Софии и направляется сюда.

Мурад снова перевел взгляд на Халиля.

– Какие вести шлет нам Турахан-бей?

– Его армии соединились с армией Касыма-паши, однако отступление продолжается…

– Я в курсе этого, – прервал султан. – Однако где же он планирует остановить крестоносцев?

– Турахан рассчитывает заманить европейцев в балканские ущелья и нанести свой главный удар там.

– Какими силами? – поинтересовался султан. – Насколько мне известно, он уже потерял до трети своих воинов.

– По вашему приказу идет спешная переброска войск с восточных рубежей, – сказал Халиль. – В скором времени эти отряды будут готовы отправиться на запад в качестве подкрепления.

– Кто будет стоять во главе?

– Второй визирь, Исхак-паша.

Султан ненадолго призадумался.

– Нет! – решительно произнес он. – Мое доверие обошлось империи слишком дорого. Я лично поведу войска на запад!

Халиль не уставал поражаться неожиданным решениям своего султана.

– Простите, повелитель, но чем вызвано подобное решение? Возможно, вас не устраивает кандидатура Исхака-паши?

– Отнюдь, Халиль, – поднимаясь с дивана, сказал Мурад. – Просто пришло время вспомнить о своем долге, которым я и так слишком часто пренебрегал в последнее время из-за затянувшегося траура по моему сыну… Слишком долго я позволил себе переживать и устранился от дел. Затянувшаяся печаль привела к тому, что крестоносцы движутся к Эдирне, а Болгария, Сербия и Албания почувствовали вкус к свободе и потеряли всякий страх. Они поддерживают наших врагов. Я должен положить этому конец!