Роберт Харрис - Второй сон

Вдалеке послышался раскат грома. Снова пошел дождь.

Пила затупилась. На второй прут ушло намного больше времени. Но, когда он наконец полетел вниз, получилось отверстие длиной два фута и шириной восемнадцать дюймов, в которое можно было протиснуться.

Сара передала им сверху лестницу. Хэнкок спустил ее в дырку и свесился туда. Фэйрфакс держал его за пояс, чтобы он не упал. Лестница, прочная и крепкая, длиной семь или восемь футов, но даже она казалась слишком короткой — или Хэнкок от утомления никак не мог найти правильную позицию. Он крутил и поворачивал ее то так, то этак, пока лестница не выскользнула у него из рук. Послышался грохот, и капитан выругался. Фэйрфакс втащил его обратно.

— Ничего страшного, — сказал Хэнкок. — Можно взять веревку.

Он развязал моток и спустил один конец вниз, а второй привязал к одному из металлических прутьев. После этого подергал узел, сел на край отверстия и свесил ноги. Ухватившись за веревку, он поднял ее над головой и начал сползать в отверстие. Фэйрфаксу показалось, что оно недостаточно велико для такого здоровяка. На минуту или больше капитан застрял в талии, извиваясь, как человек, увязший в зыбучем песке, но мало-помалу начал опускаться вниз. В дыре скрылась его грудь, потом плечи, потом — очень быстро — голова и руки, и он исчез. Веревка туго натянулась, и Хэнкок, вскрикнув от боли, тяжело приземлился.

Фэйрфакс склонился над дырой. Оттуда поднимался густой холодный запах плесени и известки. В темноте едва была видна фигура капитана, скорчившегося на полу.

— Вы там целы, Хэнкок?

— Угу. — В бетонном мешке голос прозвучал глухо, как из бочки. — Лодыжку подвернул, и все. Скиньте мне факел.

— Он живой? — крикнула Фэйрфаксу сверху Сара.

— Говорит, что да.

Она съехала по склону кратера к нему вниз. Шедуэлл последовал ее примеру, с плеском приземлившись в жидкую грязь. Дождь уже лил в полную силу, и по земляным склонам текли ручьи воды, заливаясь в пробоину.

Фэйрфакс бросил вниз факел, и Хэнкок поймал его. Чиркнула спичка, негромко пыхнул занявшийся фитиль. Хэнкок потрясенно ахнул. Все вытянули шеи, но сквозь маленькое отверстие в толстом слое бетона можно было разглядеть лишь тусклый оранжевый огонек.

— Что вы видите? — спросил Фэйрфакс, но ответа не последовало. — Капитан Хэнкок? Вы что-нибудь видите?

Последовало долгое молчание.

— У меня нет слов.

Они переглянулись.

— Я спускаюсь, — сказал Фэйрфакс.

— Я тоже, — подхватила Сара.

Они повернулись к Шедуэллу. Тот кивнул:

— Даже если это будет последним, что мне доведется сделать в этой жизни, я умру счастливым.

— Мы идем! — крикнул Хэнкоку Фэйрфакс.

Он подергал веревку, убеждаясь, что та держится крепко, потом сполз с бетона и стал спускаться в пробоину. Она оказалась узкой даже для него. Острые края впивались в спину и живот. На миг Фэйрфакса охватила паника, но он все равно ухватился за веревку над головой, оттолкнулся и приготовился к падению. Его тело было слишком тяжелым, а хватка — слишком слабой. Веревка заскользила в ладонях. В памяти мелькнула сцена — гроб с телом отца Лэйси роняют в могилу, — потом он разжал руки и полетел вниз с высоты шесть футов. Когда его подошвы коснулись пола, ноги подломились, и он рухнул наземь.

Пальцы ощутили землю, потом — гладкий бетон. Он лежал плашмя на широкой зазубренной трещине, которая повторяла очертания пролома в крыше, будто взрыв сдвинул пласт земли под фундаментом и подземное сооружение раскололось. Фэйрфакс сделал усилие и поднялся на ноги. Подземная камера была большой, примерно пятнадцать на пятнадцать футов. Дыра, сквозь которую он провалился, находилась в углу потолка. В противоположном углу виднелась металлическая дверь. Пока глаза привыкали к тусклому свету, он думал, что стены покрыты пятнами краски — красными, охряными, светло-коричневыми — и что их поверхность пострадала от сырости или от времени. Но потом Хэнкок поднял факел, и Фэйрфакс увидел, что это нарисованные руки, сотни разноцветных ладоней с растопыренными пальцами. Там, где заканчивалась одна, сразу же начиналась другая. Такая плотность создавала впечатление панического безумия — толпы людей, отчаянно пытающихся вырваться из ада, борющихся за глоток воздуха и лучик света.

— Прямо-таки изображение преисподней, — произнес Фэйрфакс.

— Да. А это что за дьявольщина, как думаете?

Хэнкок стоял у небольшого стола в центре камеры — единственного предмета мебели в помещении. По обе его стороны, точно на алтаре, были установлены подсвечники. Застывшие капли желтоватого воска покрывали то, что некогда, видимо, было тканью, а теперь превратилось в пыль и несколько выцветших волокон. Между свечами — пустая рама из потускневшего металла, прислоненная к более толстому куску истлевшего материала, который стал комком перьев и походил на труп птицы. На нем лежало то, что Фэйрфакс поначалу принял за большую монету, но потом увидел, что это медаль почти трех дюймов в поперечнике, с остатками ленты. Хэнкок явно не горел желанием прикасаться к медали, и Фэйрфакс взял ее.