Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

— Джентльмены?

Это произнес Шоукомб. От звуков его голоса кровь застыла в жилах Мэтью. Затем раздался стук в дверь костяшками пальцев.

— Джентльмены, у вас там что-то неладно?

— Я уверен, что он задумал убить нас среди ночи! — прошептал Мэтью судье. — Он хочет забрать ваш камзол!

— Мой камзол, — пробормотал Вудворд.

У него вмиг пересохло во рту. Он посмотрел на дверь и перевел взгляд на испачканное грязью лицо Мэтью. Если еще можно было чему-то верить в этом свихнувшемся мире, так это словам Мэтью, который просто не умел врать и не был подвержен прихотливым полетам фантазии. В глазах юноши светился неподдельный страх, и сердце Вудворда также забилось быстрее.

— Джентльмены? — Шоукомб говорил, приблизив рот к дверной щели. — Я слышал ваши голоса. Стряслось чаво или как?

— Ничего серьезного! — ответил Вудворд и приложил палец к губам, призывая Мэтью хранить молчание. — У нас все в порядке, не беспокойтесь!

Последовало несколько секунд тишины. Затем Шоукомб продолжил:

— Слышь, писарь, ты чаво наружную дверь раскрытой оставил? Совсем одурел с перепою?

И вот настало время Айзеку Вудворду принять одно из самых трудных решений в его жизни. Его сабля — пусть ржавая и тупая, но все же сабля — осталась в фургоне. Ни оружия в руке, ни молитвы в голове, и никакой иной защиты от напасти. Если Шоукомб и впрямь был убийцей, он пришел сюда нести смерть. Вудворд взглянул на единственное окно в комнате, закрытое ставнем, и решение было принято: придется бросить все — сундуки, одежду, парики и прочие вещи — ради спасения хотя бы своей шкуры. Он знаком направил Мэтью к окну и наконец-то поднялся с отсыревшей соломы.

— Эй, парень, у тебя там что, язык отсох? — спросил Шоукомб. Теперь в его голосе слышалось раздражение. — Я вроде как задал вопрос!

— Минутку!

Вудворд открыл свой сундук, достал оттуда пару рубашек и положил руки на шитый золотом камзол. Его он не бросил бы ни за что, даже чувствуя затылком дыхание убийцы. На то, чтобы натянуть сапоги и надеть треуголку, времени уже не оставалось. Схватив камзол, он распрямился и жестом приказал Мэтью открыть окно.

Что и было сделано. Засов со скрипом вышел из гнезда, и Мэтью толкнул ставень навстречу дождевым струям.

— Они в окошко полезли! — раздался вопль дядюшки Эбнера, как раз под этим окном и стоявшего. В одной руке он держал фонарь, а в другой вилы.

За спиной Вудворда с жутким треском распахнулась дверь. Судья разом побледнел, повернулся и увидел Шоукомба, который перешагивал через порог, широко ухмыляясь щербатым ртом. Позади него маячила старуха с подсвечником, в котором горели две свечи. Ее белые патлы были всклокочены, морщинистое лицо исказила демоническая гримаса.

— Охо-хо! — глумливо фыркнул трактирщик. — Глянь-ка, Мод! Они хотят удрать, не заплатив по счету!

— Чем объясняется столь грубое вторжение? — произнес Вудворд сердито, маскируя гневом свои настоящие чувства: панику и отчаянный страх.

Шоукомб захохотал, качая головой.

— Так и быть, объясню, — сказал он, поднимая правую руку и оглядывая зажатый в ней деревянный молот, которым накануне Мод прикончила черную крысу. — Это значит, что ты, засранец хренов, и твой писаришка нонче отсель никуда не уйдете. Разве только к чертям в преисподнюю… — Он отыскал глазами то, зачем пришел. — А-а-а, вот он где! Дай-ка сюда!

И он потянулся левой рукой к добыче.

Вудворд перевел взгляд с грязных пальцев трактирщика на свой любимый камзол и обратно на эту алчную лапу, а затем вскинул голову и сделал глубокий вдох.

— Сэр, — сказал он, — вы получите эту вещь только через мой труп.

Шоукомб вновь расхохотался, на сей раз сопровождая смех довольным похрюкиванием.

— Ну дык ясное дело, что через труп! — Он сузил глаза. — Тока я не думал, что у тебя достанет духу отдать концы на мужской, а не на крысиный манер. Я-то думал, ты тока вякнешь напоследях, как тот бухой щегол из вашей же братии, когда я его прихлопнул.

Он внезапно махнул молотом перед самым лицом Вудворда. Тот вздрогнул, но не отступил.

— Значит, хочешь, чтобы я взял его самолично? Дык запросто, мне-то оно не впервой.

— Они отправят сюда еще кого-нибудь, — заговорил Мэтью. — Из Чарльз-Тауна. Они пришлют…

— Еще одного засратого судью? Ну и пускай посылают. Скольких пришлют, стольких я и шлепну!

— Они отправят ополченцев, — сказал Мэтью, хоть и сам не очень-то верил в реальность этой угрозы (если сколько-нибудь верил в нее вообще).