Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

— Понятно. Надо полагать, Гамильтоны уехали до того случая с Вайолет?

— Они уехали сразу после убийства Дэна. Эбби Гамильтон знала, что это дело рук ведьмы. Она говорила моей Констанс, что женщина, темная обличием, наверняка темна и в душе.

— Гм… — промолвил Мэтью, не найдя ответа получше. — Вайолет, а как ты очутилась в том доме?

Девочка молчала, и тогда отец подтолкнул ее локтем:

— Ну же, детка, скажи ему, раз так надо.

Вайолет начала чуть слышно, глядя в пол:

— Я… шла домой. Из школы. Проходила мимо дома Гамильтонов… и… вдруг услышала голос.

Она вновь замолкла, и Мэтью уже собрался ее поторопить, но тут она продолжила.

— Кто-то меня позвал. Сказал… «Вайолет, иди сюда». Тихонько так: «Вайолет, иди сюда». Я гляжу… а дверь открыта.

— Дверь в доме Гамильтонов? — уточнил Мэтью.

— Да, сэр. Я знала, что дом пустой. Но тут снова это слышу: «Вайолет, иди сюда».

— Ты раньше бывала в том доме?

— Нет, сэр.

Мэтью вновь обмакнул перо.

— Продолжай.

— Ну, я и вошла, — продолжила Вайолет. — А в доме ни звука. Так тихо… что слышно, как я дышу, и больше ничего. Я уже повернулась, чтобы удрать… но тут… слышу: «Вайолет, взгляни на меня». Поначалу… там было темно… и ничего не видно. Потом зажглась свеча, и тогда я их увидела в этой комнате.

Голова девочки оставалась склоненной, но Мэтью и Вудворд все же заметили, как исказилось ее лицо при этом воспоминании. Она задрожала, и отец успокаивающе потрепал ее по плечу.

— И тогда я их увидела, — повторила она. — Дьявол сидел в кресле… а чертик — у него на колене. Чертик… держал свечу… смотрел на меня и ухмылялся.

Она тихонько всхлипнула и замолкла.

— Я понимаю, как это трудно, — сказал ей Мэтью, максимально смягчая тон, — однако ты должна рассказать все. Продолжай, пожалуйста.

— Да, сэр, — ответила она, но потом еще долгое время не издавала ни звука.

Судя по всему, даже рассказ о случившемся был для нее тяжким испытанием. Наконец она сделала глубокий вдох и продолжила:

— Дьявол сказал: «Передай им, чтобы освободили мою Рейчел». И еще он сказал: «Пускай выпустят ее из тюрьмы, иначе Фаунт-Ройал будет проклят». После того он спросил… смогу ли я в точности запомнить его слова. Я кивнула. Потом чертик задул свечу, и опять стало темно. И я побежала домой. — Она подняла потрясенный взгляд на Мэтью, в ее глазах стояли слезы. — Теперь вы меня отпустите?

— Чуть погодя, — сказал он, чувствуя, как учащается сердцебиение. — Я должен задать тебе еще несколько вопросов и прошу хорошенько подумать перед ответом, чтобы убедиться…

— Она ответит на все вопросы, — прервал его Адамс. — Она правдивая девочка.

— Благодарю вас, сэр, — сказал Мэтью. — Вайолет, ты можешь сказать, как выглядел Дьявол?

— Да, сэр. У него был черный плащ… и капюшон на голове, потому лица я не разглядела. Помню… на его плаще… были золотые пуговицы. Они блестели при свете свечи.

— Золотые пуговицы. — Во рту Мэтью пересохло; язык стал как будто чугунным. — А ты можешь уточнить… сколько их было?

— Да, сэр, — ответила она. — Шесть.

— К чему здесь этот дурацкий вопрос? — возмутился Адамс. — Шесть пуговиц или шестьдесят, какая разница?

Мэтью проигнорировал его реплику. Он пристально смотрел на девочку:

— Вайолет, пожалуйста, вспомни и скажи мне: как располагались пуговицы на плаще? Все шесть в один ряд сверху вниз или по три с каждой стороны?

— Тьфу ты, пропасть! — Родитель с отвращением скривился. — Она видела самого Дьявола, а вы тут спрашиваете про какие-то пуговицы?!

— Я могу ответить, папа, — сказала Вайолет. — Они все были в один ряд. Я видела, как они блестят.

— В один ряд сверху вниз? — переспросил Мэтью. — Ты полностью в этом уверена?

— Да, сэр, полностью.

До этого Мэтью сидел, склонившись над своими записями, но теперь он откинулся на спинку стула, а с кончика пера на последние написанные строчки упала и расплылась капля чернил.

— Дитя мое, — просипел Вудворд, изобразив слабое подобие улыбки, — у тебя очень хорошо получается. А ты не могла бы описать нам того маленького черта?

И вновь Вайолет оглянулась на отца, и тот сказал:

— Не тяни, отвечай судье.

— Чертик сидел… у Дьявола на колене. У него были белые волосы, тонкие как паутина. Одежды на нем не было никакой… а вся кожа была серой и сморщенной, как сушеное яблоко. Кроме лица…

Она помолчала со страдальческой гримасой и в этот момент показалась Вудворду больше похожей на порядком побитую жизнью взрослую женщину, чем на невинного ребенка.