Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

Она опустила глаза.

— Этого мало! — возразил Адамс. — Разве нельзя убрать ее в другое место, подальше отсюда?

— К сожалению, сэр, это невозможно.

— Тогда пусть она отвернется! Пускай сидит к нам спиной!

В поисках поддержки Мэтью взглянул на судью, но тот лишь пожал плечами.

— Мы здесь не останемся, если она не отвернется! — заявил Адамс. — Я и без того не хотел приводить сюда Вайолет!

— Мартин, прошу! — Уинстон поднял руку, призывая его к молчанию. — Очень важно, чтобы Вайолет сообщила судье то, что ей известно.

Вайолет внезапно вздрогнула всем телом, а ее глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит: все оттого, что Рейчел поднялась на ноги. Потом она немного отодвинула скамью от стены и вновь села, теперь уже спиной к ним.

— Ну вот, — с большим облегчением произнес Мэтью. — Это вас устроит?

Адамс пожевал нижнюю губу.

— Покамест сгодится, — решил он. — Но если она снова на нас глянет, я сразу уведу дочку отсюдова.

— Хорошо. — Мэтью расправил на столе перед собой чистый лист бумаги. — Мистер Уинстон, вы можете быть свободны.

После ухода Уинстона отец и дочь занервничали еще сильнее; теперь уже они оба казались готовыми пуститься наутек при первой возможности.

— Вайолет, не могла бы ты присесть? — Мэтью указал на табурет, но девочка сразу же отрицательно замотала головой. — Мы должны привести тебя к присяге на Библии.

— А это еще зачем? — взвился Адамс, голос которого все сильнее раздражал Мэтью. — Вайолет не врет. Она не соврала ни разу в жизни!

— Это судебная формальность, сэр. Вы можете воспользоваться собственным Священным Писанием, если пожелаете.

После некоторых колебаний мужчина согласился, и Мэтью привел к присяге его дочь, которая издала лишь слабый звук в знак согласия говорить правду и только правду перед лицом Господа.

— Вот и славно, — сказал Мэтью, когда с этим препятствием разобрались. — Что вы можете сказать по существу данного дела?

— Она расскажет о том, что случилось почти три недели назад, — прозвучал в ответ все тот же раздражающий голос. — После полудня. Вайолет задержалась в школе и потому возвращалась домой одна.

— Из школы? Вы хотите сказать, что она ученица ?

Мэтью никогда не слышал о девочках, посещающих школу.

— Была ученицей. Лично мне это не по нутру. Чтение годится только для балбесов, которым не на что больше тратить время.

Теперь Мэтью окончательно утвердился во мнении об этом жалком типе. Секретарь всмотрелся в лицо Вайолет. Не то чтобы миловидная, но и не дурнушка. Обыкновенная девочка, не примечательная ничем, разве что очень широко расставленными глазами да легким подергиванием верхней губы, которое становилось более заметным, когда она готовилась что-то сказать. При этом держалась она неплохо и, видимо, была не робкого десятка — Мэтью знал, что не всякий набрался бы смелости даже просто войти в эту тюрьму.

— Меня зовут Мэтью, — начал он. — Могу я называть тебя Вайолет?

Девочка вопросительно взглянула на отца.

— Это можно, — согласился тот.

— Вайолет, для суда важно, чтобы на мои вопросы отвечала ты сама, а не твой отец. Ладно?

— Она ответит, — сказал Адамс.

Мэтью обмакнул перо в чернильницу — не потому, что чернила на нем высохли, а чтобы слегка потянуть время и собраться с мыслями. Потом заговорил вновь, для начала подбодрив Вайолет улыбкой.

— У тебя красивый чепчик. Его сшила твоя мама?

— Каким боком это касается ведьмы? — вмешался Адамс. — Она здесь, чтобы рассказать свою историю, а не трепаться о чепчиках!

Мэтью сейчас пришелся бы кстати добрый глоток рома. Он взглянул на судью, который поднес ладонь ко рту, пряча улыбку пополам с гримасой боли.

— Ладно, — сказал Мэтью, — расскажи свою историю, Вайолет.

Девчонка скользнула взглядом по Рейчел и удостоверилась, что обвиняемая все так же сидит лицом к стене. Затем Вайолет опустила голову (рука отца по-прежнему лежала на ее плече) и произнесла тихим, испуганным голосом:

— Я видела Дьявола и еще маленького черта. Они там сидели. Дьявол сказал мне, что ведьма должна быть отпущена. Сказал, если ее оставят в тюрьме, за это поплатится весь Фаунт-Ройал.

Она вновь метнула взгляд в сторону Рейчел, проверяя, не среагирует ли та каким-нибудь движением или словом, но реакции не было.

Мэтью негромко спросил:

— Ты можешь уточнить, где это произошло?

И разумеется, опять вмешался Адамс:

— Это было в доме Гамильтонов. Там, где они жили, покуда не убрались из города. На улице Усердия, через три дома от нас.