Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

— Деньги для твоей жены и сколько угодно рома для тебя, — прошептал Бидвелл доктору, сверкнув глазами. — А в обмен ты должен привести инструмент в рабочее состояние.

Ответ уже готов был сорваться с губ доктора, однако тот замялся. На его виске пульсировала жилка. Он медленно моргнул и произнес слабым голосом:

— Я… должен заняться пациентом.

Бидвелл шагнул в сторону, освобождая ему дорогу.

— Держи кастрюлю ровно, — приказал Шилдс служанке.

Только что снятая с огня кастрюля исходила паром. Шилдс взял чашку с солью, высыпал ее в кипяток и ложкой помешал раствор, пока тот не стал равномерно мутным. Он потянулся к синему флакону, но рука задержалась на полпути. Глаза его задумчиво прищурились, хотя это заметил только Бидвелл. Наконец доктор взял флакон и почти полностью опорожнил его в чашку. Заново перемешав микстуру, он поднес край чашки ко рту Вудворда.

— Пейте, — сказал он.

Вудворд отхлебнул и проглотил жидкость. То, что случилось потом — когда горячий соляной раствор вступил в контакт с воспаленными тканями и набухшими гнойниками, — стало потрясением для всех присутствующих. Горло Вудворда продрала неистовая боль, и он забился в конвульсиях, дико вопя искаженным до неузнаваемости голосом (Бидвелл испугался, что этак он разбудит весь город еще до первых петухов). Служанка резко отпрянула от постели, чуть не расплескав содержимое кастрюли, и даже неколебимая миссис Неттлз слегка попятилась, однако быстро взяла себя в руки.

По щекам судьи струились слезы. Продолжая дрожать всем телом, он поднял налитые кровью глаза на доктора Шилдса.

— Сочувствую, — сказал доктор, — но вам придется сделать еще глоток.

— Не могу, — прошептал Вудворд.

— Соль должна сделать свое дело. Да, будет больно, но уже не так. Возьмите меня за руку и сожмите ее крепче. Роберт, не подержишь его другую руку?

— Я? Почему я?

— Сделай милость, — произнес Шилдс не без раздражения, и Бидвелл с очевидной неохотой взял судью за руку.

— На этот раз, — обратился доктор к Вудворду, — постарайтесь как можно дольше задержать раствор в горле, чтобы соль вытравила заразу. Вы готовы?

Вудворд с натугой втянул воздух, крепко зажмурился, а когда поднял веки, все вокруг виделось ему как в тумане. Понимая, что иного пути нет, он кивнул и раскрыл рот.

Шилдс вылил еще одну порцию рассола с опиумом на побелевший язык Вудворда. И вновь, когда соль достигла воспаления, Вудворд издал громкий стон и начал конвульсивно дергаться, однако пробулькал раствором в горле так долго, насколько это было в человеческих силах. Его лицо и лысина густо лоснились от пота.

— Ну вот, очень хорошо, — сказал Шилдс после того, как судья проглотил жидкость.

Доктор отставил чашку в сторону, намочил ткань в горячей воде, выжал и сразу накрыл ею лицо Вудворда. Тот инстинктивно вздрогнул, однако прикосновение горячей ткани к коже было сущим пустяком по сравнению с тем, что он уже вытерпел. Шилдс принялся энергично массировать щеки Вудворда через ткань, дабы расширить носовые пазухи сочетанием нагрева и трения. Затем, прервав это занятие, стал пальцами — опять же через ткань — отчищать ноздри пациента от засохшей слизи. Тепло размягчило сгустки, что позволило доктору удалить бо́льшую их часть. Далее массаж возобновился, сосредоточившись на областях близ переносицы. Через некоторое время доктор снял ткань, повторно смочил ее в горячей воде и вновь накрыл лицо пациента, нажимая пальцами на те места, где воспаление могло быть особенно сильным и глубоким.

И внезапно — хотя его мозг все еще был затуманен после перенесенной боли — Вудворд почувствовал, что снова может дышать носом. Дыхательные пути понемногу открывались. Между тем горло попросту онемело, но и это было гораздо лучше по сравнению с его недавним состоянием. Вудворд сделал вдох носом и ртом, попутно вдыхая пар от мокрой материи.

— Дело идет на поправку! — объявил Шилдс, без устали работая пальцами. — Похоже, отек уменьшается.

— Хвала Господу! — воскликнул Бидвелл.

— Воздать хвалу не помешает, — сказал Шилдс, — да только кровь судьи отравлена болотными миазмами. Именно сгущение крови привело к закупорке горла и носовых пазух. — Он снял ткань с лица Вудворда, теперь ставшего розовым, как вареная ветчина, и опустил ее в кастрюлю. — Вам дышится легче?

— Да, — молвил Вудворд по-прежнему сиплым и дребезжащим голосом.

— Отлично. А ты поставь кастрюлю, отойди и не мешайся. — Последние слова были обращены к служанке, которая тотчас повиновалась.