Стасс Бабицкий - Голем прячется в тенях

КУЧЕРА (угрожающе) . Пане Мармеладов, пусть мы с вами по-разному смотрим на справедливость, но вы должны признать: взгляды людей зависят от их эмоций. А Голем слеп и потому является идеальным воплощением справедливости. Он не совершает ошибок.

МАРМЕЛАДОВ (спокойно) . Вот уж не соглашусь. Сослепу можно таких дел наворотить! Когда наносишь удар не глядя, всегда есть риск задеть невиновных.

КУЧЕРА (гордо) . Среди убитых Големом нет невиновных.

МАРМЕЛАДОВ (спокойно) . Ошибаетесь. Я изучил полсотни протоколов и еще дюжину бумаг из полицейского архива и заявляю, что среди убитых вами есть невиновные. Как минимум трое.

КУЧЕРА (недоверчиво) . Трое? Этого не может быть.

МАРМЕЛАДОВ (спокойно) . Вы считали, что благородному борцу за справедливость не зазорно иногда надевать маску чудовища. На самом же деле вы были чудовищем.

КУЧЕРА (резко) . Нет, я не верю! Трое? Назовите, кто?

МАРМЕЛАДОВ (спокойно) . Мясник, которого вы считали пособником уличной банды. Пане Игнац на скамье подсудимых клялся, что никогда не стал бы связываться с Матиушем Выдрой. И на то была причина.

КУЧЕРА (брызжет слюной) . Он врал! Я был в зале суда и видел лживую харю мясника. Какая еще могла быть у него причина?

МАРМЕЛАДОВ (спокойно) . Веская. Я запросил в архиве сведения об известных жертвах банды Выдры. Среди них оказались родители Мартины и Эльжбеты, которых зарезали на пороге собственного дома, многие их соседи с Анненской улицы…

КУЧЕРА (кричит, выпучив глаза) . Причем здесь соседи?!

МАРМЕЛАДОВ (спокойно) . …в том числе и сын мясника, Штепан. Ему проломили голову в день шестнадцатилетия. После этого главарь банды трусливо сбежал из Праги, а пане Игнац заявил во всеуслышание, что выпотрошит Матиуша Выдру своим огромным ножом, если тот еще раз объявится в городе. Это было за два года до суда. Не помните?

КУЧЕРА (задумывается) . Не помню. За два года до суда над бандой я еще не был следователем по особо важным делам и не интересовался… Постойте! Погодите! Не может быть, чтобы они убили сына… Но ведь тогда…

МАРМЕЛАДОВ (спокойно) . Голем погубил невиновного. Но это еще не все. Помните, вы кляли герцога и его супругу? Так вот, я выяснил, что их сын, их единственный наследник, умер не от злого умысла родителей, а от чумы, которой заболел во время путешествия по Силезии. Поэтому герцог вынужден был сжечь его тело, а вовсе не для того, чтобы уничтожить улики.

КУЧЕРА (задумчиво) . Откуда вам знать?

МАРМЕЛАДОВ (спокойно) . Я навестил сегодня князя Салтыкова, который был дружен с покойным дворянином, и знает эту историю не понаслышке. После того, как доктора не смогли вылечить наследника, герцог в течение двух месяцев пожертвовал половину своего состояния трем больницам и медицинскому факультету Пражского университета. Сотни тысячи золотых – и все на лечение чумы. Он спас Прагу от страшного поветрия, но предпочел сохранить это в тайне.

КУЧЕРА (ворчливо) . Мог бы признаться на допросе.

МАРМЕЛАДОВ (спокойно) . В чем? В благотворительности? Он потерял наследника – горе великое, а тут еще вы со своими обвинениями. Герцог твердил, что не виноват ни в чем, но вы не слушали, дотащили это дело до суда.

КУЧЕРА (вспыхивая) . Видели бы вы, с каким надменным лицом он выслушивал приговор! Он знал, что его оправдают. Он купил судью!

МАРМЕЛАДОВ (жестко) . Он знал, что его оправдают потому, что был невиновен. Поймите, пане Доминик, то, что человек богат и надменен, не делает его убийцей. А вы покарали и его, и супругу.

ВОРЖИШЕК (кричит из ямы) . Трое! Трое, а может и больше. Да ты чудовище, похлеще меня! Помоги мне выбраться, старикан, и мы закопаем здесь этого русского умника, которого ты так ненавидишь! Никто не узнает о наших преступлениях. Я буду молчать о твоих, а ты – о моих

КУЧЕРА (не слушая его) . Нет… Нет! Я не мог так ошибиться. Трое безвинных?! Не верю. А даже если и так, вы ведь согласны, что остальные получили по заслугам, и этот русский граф, и развратник из приюта, и другие чудовища. Суд оправдал их, потому что деньги и положение….

МАРМЕЛАДОВ (жестко) . Давайте начистоту, пане Доминик. Суд оправдал их потому, что вы не нашли неоспоримых доказательств вины. Молва, слухи, оговоры – вот и все, чем наполнены те пухлые папки в вашем кабинете. А всего-то надо было делать свою работу на совесть, тогда бы и Голем не понадобился… Можете убить меня прямо сейчас, как опасного свидетеля, способного разоблачить вашу тайну. Но пока мне рот не забили глиной, я буду утверждать, что вы предали Прагу, которую клялись беречь и защищать.