Стасс Бабицкий - Голем прячется в тенях

Никого! Пустая площадь… Случалось ли такое еще хоть раз за все тысячу лет, что стоит Прага? Вряд ли. Опять магия? Я взглянула на орлой. Среди всех фигур, застывших по обе стороны циферблата, выделялась Смерть. Золотой скелет, отмеряющий срок жизни очередной жертвы. Сколько же мне осталось? Маленькая стрелка почти на двенадцати, большая подползает к десяти. Скоро полночь! Время Голема…

Останавливается, тяжело дышит.

Я оглянулась. Хотя и давала зарок не делать этого, но тут против воли повернула голову. Кривобокая тень выползала из переулка, размахивая непомерно длинными ручищами. Уже так близко? Я задохнулась от ужаса и шарахнулась в первый попавшийся переулок, не разбирая, куда бегу. Стучалась в каждую дверь, хотя и понимала – бесполезно, никто не откроет. Темно в домах. Единственное освещенное окно на всю улицу, но и там задули свечу, как только услышали мой истеричный крик.

Стук каблуков, стук в двери и крик «Спасите! За мной гонится Голем!»

Вся Прага затаилась под одеялами, молится, чтобы беда прошла стороной. Наутро горожане убедят себя, что жестокая расправа над девчонкой привиделась им в кошмарном сне. Даже те, под чьими окнами найдут мое мертвое тело, будут врать, что не слышали ни единого шороха, иначе, безусловно, поспешили бы на помощь.

Я шарахалась от каждой тени, что скакали по крышам и заборам. Казалось, что из глиняных стен вытягиваются огромные руки, чтобы заграбастать меня. Бежала уже на последнем дыхании. Запнулась о булыжник и чуть не растянулась на мостовой. Неожиданно в моей голове зазвучал голос: «Не оглядывайся! Смотри под ноги, тогда доберешься до дома невредимой!» Голос звучал издалека, но напомнил мне голос погибшей сестры. Почему я слышу ее? Неужели ледяное зелье по-прежнему действует? Душа Эльжбеты, еще неупокоенная, летает рядом со мной? Конечно! Это она подтолкнула ко мне мальчишку с пузырьком. Потом вовремя привела меня к дому алхимика. А теперь спасает от смерти, подсказывает верный путь. Ангелы ведь хранят людей… Даже таких никчемных, как я.

Звук шагов замедляется.

Вот только хватит ли сил, чтобы добраться до дома? Вряд ли. До нашей улицы еще три поворота, а я не смогу больше сделать ни единого шага. Что же делать? Что делать? Что…

Возня и скрип дерева.

Я забилась под сломанную телегу, без колеса. Зажала рот ладонью, чтобы удержать дыхание. Казалось, в нахлынувшей тишине нет других звуков, кроме стука моего сердца. Но вот появился новый звук, страшный и вместе с тем донельзя противный. Будто кто-то шагал по болоту в огромных сапогах. Вытаскивал ногу с чавканьем, стряхивал ошметки и погружал снова. Вытаскивал другую и все повторялось… В голове опять зазвучал голос сестры, уже не ангельский, нет, а тот далекий, насмешливый.

МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА (глумливо, нараспев) . Голем бродит за рекой, он безглазый и немой…

МАРТИНА (рассказывает) . Я зажала уши руками, но все равно продолжала слышать.

МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА (страшным шепотом) . Полночь часики пробьют, и Мартиночку убьют!

МАРТИНА (рассказывает) . Потом все стихло. Я боялась выглянуть из-под телеги, забилась в самый дальний угол, а воображение рисовало злобного великана из глины, которая тускло поблескивает и стекает на мостовую вязкими каплями. Он стоит на углу и высматривает, куда я свернула на перекрестке. Нет! У Голема нет глаз. Он принюхивается, как смердящий пес. Приближается медленно, шаг за шагом… Я слышу сопение. Уже совсем близко. Исполинское тело закрыло свет луны, нагнулось к земле… Сейчас поднимет телегу – легко, как подушку, набитую гусиным пером. Увидит меня, скорчившуюся от ужаса. Нет, не увидит. Почует. Безжалостно припечатает своей ножищей к булыжникам мостовой…

Скрип телеги.

Мысленно я возносила молитвы всем, кого знала на небе. Господь-Вседержитель, Матерь Божия, бабушка и ты, Эльжбета. Уберегите от лютой смерти. Клянусь, что никогда больше не украду, не обману, не позавидую… Только уберегите меня от Голема! Я молилась, но голоса сестры больше не слышала. Вообще ничего не слышала. Кажется, я совсем забыла дышать, и даже сердце остановилось…

Бой пражского орлоя.

Вдалеке на ратушной башне часы пробили полночь. Я закусила палец до боли, чтобы не закричать и не грохнуться в обморок. Под телегу пробились робкие лучи лунного света – ничего более прекрасного я в жизни не видела. Тень двинулась дальше, вниз по улице. Неужели молитва сработала? Я по-прежнему не шевелилась. Боялась поверить своему счастью. Считала удары. Восемь. Я готова просидеть здесь до самого утра. Девять. Да хоть бы и до послезавтрашнего вечера. Десять. Окоченею под утро, заболею и слягу в лихорадке – пусть. Одиннадцать. Только бы Голем не повернул обратно.