Владимир Апаликов - И Аз воздам

Графиня и правда выглядела донельзя потрясённой. Бледная, она беспомощно шарила рукой сзади себя в поисках опоры. Кто-то услужливо подвинул ей стул. Кто-то махал платком перед её лицом. Кто-то просил расступиться и дать воздуху бедной Мари.

Мужчина, похожий на Валентино, резко ускорил шаги, успел подхватить графиню, сползающую со стула. Рука его протянулась в пустоту, нетерпеливо защёлкали пальцы. Выросший рядом официант вставил в руку стакан с водой, он тут же подплыл к полураскрытым губкам пострадавшей.

Графиня отпила глоток, глубоко вздохнула:

— Простите меня Бога ради, господа. Здесь так душно.

— Вы нас напугали, графиня, — сказал подошедший. — Как вы себя чувствуете?

— Благодарю, уже гораздо лучше. Гораздо лучше, — Мари протянула стакан официанту. Тот принял его, бесшумно исчез.

— Прошу простить, но меня просили сопроводить вас к супругу, он в дальних комнатах с… — двойник Валентино чуть замялся. — С одной важной персоной, у которой я являюсь помощником. Меня зовут Владимир Игнатьев.

— Как?! — графиня вновь стала белее мела. — Вы сказали…

— Владимир Игнатьев, — повторил красавец. — Это моё имя.

Графиня остановила на нём долгий изумлённый взгляд. Он не понял значения этого взгляда, но на всякий случай принял выгодную позу. Она прикрыла веки, провела по ним рукой. Тут же опустила её на колени, глаза вновь засияли, заискрились.

— Вам лучше, графиня?

— Да-да, всё уже прошло…

— Вы так посмотрели на меня…

— Просто мне показалось… Я была знакома с одним Владимиром Игнатьевым, — немного растерянно сказала графиня. — Извините меня, пожалуйста, я напугала всех.

Мужчины вокруг протестующе зашумели, выражая полную готовность всегда прийти на помощь. Мари встала:

— К сожалению, вынуждена покинуть ваше общество — долг призывает меня, — она улыбнулась, улыбки мгновенно расцвели на лицах окружающих. — Пойдёмте, господин Игнатьев.

Изумительной они были парой, дополняющей и оттеняющей друг друга. Фрак и вечернее платье, выполненные в одной чёрно-белой гамме, будто создавались только для них. Пара, казалась идеальной, на неё любовались, ей жгуче завидовали, но никому и в голову не приходила мысль, что у одного из участников — вернее, участницы — горела в душе мучительная ненависть к тому, кто шёл рядом.

— Простите меня, графиня, если произнесу банальность, однако не мог ли я видеть вас где-нибудь раньше?

— Вы хотите меня обидеть?

— Что вы, что вы? Ни в коем случае! — испугался Владимир. — Но у меня возникло и не проходит ощущение, что мы с вами уже встречались.

— И я до такой степени была вам безразлична, что вы даже не запомнили меня, — продолжила Мари, тонко улыбнулась.

— О нет, нет! Что вы! — заторопился Владимир, добавил рокочущих тонов в голос. — Вы настолько ослепительны, что любая встреча с вами оставляет незабываемое впечатление, и я…

— А вот сейчас вы действительно ударились в банальность, — Мари заставила себя рассмеяться, шагнула в предупредительно распахнутую перед ней дверь. — Жаль, что мне не удалось её выслушать до конца — мы, кажется, пришли. Нет, господин Игнатьев, мы с вами не встречались.

— Мне показалось, вы хотели добавить «увы»? — Владимир ещё не ковал железо, но уже грел его.

— Увы, — Мари снова рассмеялась, оставив его в недоумении, к чему относилось это «увы»: к тому ли, что ему показалось, или к тому, что они не встречались.

Они встречались. Он был в числе тех, кто расстрелял её жениха Владимира Игнатьева. И он стал первым её мужчиной. И её убийцей. То есть, он хотел её убить, стрелял практически в упор — пуля прошла вскользь, лишив её сознания. Она выжила. Мария Шаховская после многих приключений стала графиней Мари фон Вартбург.

Впрочем, читатель наверняка понял это и без подсказки автора.

По какой-то непонятной то ли иронии, то ли злой насмешки судьбы, убийца жениха Марии являлся почти полным его тёзкой. Отличались лишь отчества. Жениха звали Владимир Николаевич, его убийцу — Владимир Трофимович.

Его отец Трофим Игнатьев служил кучером у князя Николая Жевахина. Мать — Алёна — находилась здесь же в горничных. Здоровая, красивая — из тех, про которых говорят «кровь с молоком». И неимоверно распутная. Не князь соблазнил её, она — тогда 16-летняя уже не девушка — буквально затащила его на себя.

Её, беременную, снабдив небольшим приданым, князь сплавил Трофиму в жёны. И родился Владимир. Так что, по факту он был Владимир Николаевич. Правда, всё равно полным тёзкой своей жертве он не приходился, поскольку фамилию должен был носить — Жевахин.