Валентин Курицын - Человек в маске

— Правильно тебе говорю, вот потому-то ее убили, чтобы, значит, деньгами-то воспользоваться, — продолжал утверждать первый.

— А жалко все-таки Ивана Семеновича — славный парень был. Закрутился человек.

— Известное дело. Кабы поменьше по трактирам шлялся да с мамзелями хороводился — не то б оно и было.

— Глупая у него башка была, дырявая! — сердито заметил один из мещан, высокий сухощавый старик с резкими чертами смуглого лица, конный барышник и шулер по профессии.

— Не Ваньке Кочерову эти деньги достались, а тому, кто всем этим верховодил.

— Кому? Егорину?

— Егорину-у, — презрительным тоном протянул старик, — голова у него не на том месте зарублена. Нет, не Егорину, а еще кой-кому, — и старик принял таинственный вид.

— Да говори толком, Петрович, ежели знаешь чего. Любопытно ведь, — заинтересовались собеседники.

— Ох, рсбяты. Нельзя об этом разговор вести, попридержать надо язык-то. Лучше вот выпьемте-ка давайте.

Разговор за соседним столиком принял другое направление. Семен, все время внимательно прислушивающийся к разговору, тряхнул головой, точно хотел отогнать докучные мысли, и потянулся к графинчику. Занятый своими размышлениями, Семен не замечал, как из одного угла трактира чьи-то два любопытных глаза пристально наблюдали за ним. Случайно подняв голову, Семен увидал наблюдавшего за ним человека и слегка вздрогнул. Ему показалось, что он видит одного из своих старых приятелей из той жизни, вспоминать о которой ему было не особенно приятно.

— Нет, ты ошибся, Семен, — так только с лица схож. Нешто тот мог так одеваться, по одежде-то — настоящий барин. — Успокоив себя этим соображением, Семен принялся за поданную солянку.

— Здорово, товарищ! — вдруг раздалось чье-то восклицание над самым ухом Семена.

Тот оторопело обернулся и увидел перед собою какого-то незнакомца в простой шубе барнаулке и валенках. Последнее обстоятельство и сделало его приход незаметным для слуха Семена. Незнакомец преспокойно взял стул и уселся за столик без всяких лишних церемоний. С минуту длилось молчание. Семен внимательно рассматривал незнакомца. У него было смуглое, цыганского типа, лицо, густо заросшее черной, как смоль, бородой. И Семену в зтом холодном блеске глаз незнакомца почудилась скрытая угроза. Он невольно вздрогнул и отрывисто прошептал:

— Ты от него?

Незнакомец утвердительно кивнул головой.

— Я получил письмо и пришел сюда, — медленно заговорил Семен, понизив голос до полушепота, — пришел, чтобы узнать, что ему от меня нужно… Больше я ему не слуга и плясать под его дудку не намерен… — Сказано это было с хрзбростью отчаяния.

Незнакомец сдвинул брови и решительно произнес:

— Полно тебе дурака валять! Идем! Он ждет нас…

Неотразимое, ужасное влияние того человека, который звал Семена на личное свидание, было так велико, что последний, скрепя сердце, повиновался таинственному посланцу. Расплатившись с лакеем, они вышли из трактира, не замечая, как вслед за ними поднялся из своего угла тот самый человек, лицо которого показалось Семену знакомым. Молчаливый наблюдатель поспешил в свою очередь оставить трактир и пошел по следам заинтересовавших его лиц.

— Подожди, Сенька Козырь, ты не уйдешь от меня, — думал он.

Читатели наши уже, вероятно, догадались, что слуга Гудовича был ни кто иной, как наш старый знакомый Сенька Козырь. Прежде чем приступить к описанию дальнейших событий, повторим то, что уже несколько знакомо читателям. Сенька Козырь, принимавший участие в ограблении артельщика на вокзальном шоссе, от неминуемого ареста после кутежа в «Европе» был опасен каким-то доброжелателем. Доброжелатель этот — Сергей Николаевич Загорский, выручая парня из беды, преследовал свои цели, какие именно — скажем впоследствии.

Теперь перейдем к нашему рассказу. Сенька Козырь, следуя за своим таинственным посетителем, угрюмо молчал и обдумывал положение вещей. Ему страшно не хотелось расставаться со своим барином — Загорским. И предстоящее свидание с бывшим начальником — атаманом шайки — пугало и тревожило его. Спутник Козыря, подняв высокий воротник шубы, прятал свое лицо, хотя в этом не было никакой необходимости, так как на улице стемнело.

— Возьмем извозчика, идти пешком очень далеко, — сказал он Козырю.

Тот промолчал, но, тем не менее, беспрекословно занял свое место на извозчичьих санках. Спутник Козыря назвал извозчику одну из отдаленных улиц окраины и затем, плотно закутавшись в шубу, всю дорогу молчал.