Елена Арсеньева - Загадка воскресшей царевны

Анна повела глазами. Это была веревка с петлей!

– Надевай! – весело крикнул голос. – Тягать тебя будем. Да поскорей – через полчаса пограничники пойдут по берегу, тогда кранты.

Что было дальше, Анна не помнила. Наверное, она все же смогла надеть на себя эту веревку и ее успели вытащить до того, как подошли румынские пограничники, потому что, очнувшись, она ощутила, что лежит в теплой постели, кожа так и горит – потом оказалось, что ее растирали самогонкой, – а над ней склоняются две молодые женщины, которые шепчутся, выхватывая друг у дружки какую-то мятую картинку:

– Она! Как вылитая!

– Да нет, просто похожая! Ту убили, говорят!

– Брехня! – яростно возразила первая. – Она это! Она! Великая княжна!

Анна утомленно закрыла глаза.

Кажется, это называется – судьба?

Она покорилась судьбе, потому что молодые железнодорожники, матросы, крестьяне, которые бежали от большевиков и осели в Румынии, свято верили ее сходству с большим журнальным портретом великой княжны Анастасии.

Там, в Румынии, она жила счастливо до самого лета, почти не думая о будущем, но все же иногда ее жалила мысль: а что же будет потом? Не может наследница русского престола отсиживаться в каком-то домишке у добрых людей, не предпринимая ровно ничего, чтобы не заявить – если не о своих правах, то хотя бы просто о себе. Не может! Это неестественно! Это кажется неестественным даже этим простодушным людям, которые уже начинают задавать наивные вопросы, когда же она пойдет к королеве Марии, родственнице царской, и когда же попросит у нее помощи, чтобы организовать войско, которое пойдет на Россию, чтобы убивать большевиков?

Они все готовы были присоединиться к этому войску…

Больше всего боялась Анна, что слухи о ней и в самом деле дойдут до дворца. Она была в силах морочить головы простонародью или играть роль великой княжны в течение одного дня – при поддержке остальных Филатовых. Но выдержать встречу с подлинной королевой… и ее уверять, что она в самом деле великая княжна Анастасия… Нет, это невозможно!

А потом к ней однажды приехал на полуразвалившемся «Форде» какой-то человек по фамилии Самойленко и привез красавчика, который назвался Глебом Боткиным и рассказал, что время требует – время требует! – появления великой княжны Анастасии, для того чтобы получить в английских банках четырнадцать миллионов золотом.

И она сдалась.

Глеб привез ее в Берлин, они встретились с Боткиным и некоторое время разрабатывали интригу. Боткин понимал, что в Бухаресте начинать действовать нельзя. Слишком уж захолустный городишко. В Париже полно своих Романовых, которые слишком хорошо знали Анастасию и заклюют самозванку всем скопом.

– Честно говоря, они и настоящую Анастасию заклевали бы, если бы узнали, что она подбирается к золоту, – ухмылялся Сергей Дмитриевич. – Самое подходящее место – это Берлин. Здесь вы будете постоянно под моим присмотром. Только для начала, милая моя, вам придется изрядно похудеть. Ваши румынские друзья кормили вас как на убой, и хоть Анастасия была прежде толстушкой, никто не поверит, что, перенеся тяжелые ранения и бегство из России, она осталась такой же кубышечкой, как ее называли дома.

Анну посадили на строгую диету, но вес никак не хотел уходить. Она ничего не ела, а почему-то толстела! Пришлось устроить тайный врачебный осмотр. Оказалось, что у нее болезнь щитовидной железы. Пока подобрали лекарства и диету, время уходило. Сергей Дмитриевич начинал нервничать. Глеб вообще психовал и бранился, жалея, что ввязался в эту ерунду. Анна была на пределе терпения. Единственно, почему она не жалела этого времени, это потому что много читала и смотрела фотографии, какие только удавалось раздобыть, воскрешая в памяти все те сведения, которыми была набита память Анны Филатовой.

Наконец она исхудала и вспомнила достаточно, чтобы Сергей Дмитриевич счел ее вполне готовой начинать интригу. Ее прыжок в Ландвер-канал был задуман для того, чтобы пробудить в людях жалость к ней. Самоубийство – тот поступок, который немедленно привлекает к человеку внимание, это раз, а во-вторых, заставляет усомниться в его психическом здоровье. Именно этого хотел для Анны Сергей Дмитриевич, уверенный, что это будет хорошим оправданием для ее забывчивости, незнания каких-то деталей жизни Анастасии, нелюдимости…

И все же в тот вечер, на который назначено было начало спектакля, она струсила и даже попыталась сбежать от своих «инструкторов». Металась по залитому дождем Берлину и понимала, что находится на каком-то опасном пороге, перешагнув который уже не найдет пути назад. Среди замкнутых лиц берлинцев ей мерещились лица знакомые… даже Анатолий привиделся в каком-то полупустом трамвае!