Валерия Вербинина - Московское время

— Ого-го… — хищно обрадовался Казачинский, выуживая из сугроба какой-то небольшой предмет. — Вот она, отверточка! На жало посмотри…

На металлической части отвертки были видны какие-то темные пятна.

— Сантиметра на три она в него всадила… жаль, не глубже, тогда бы наверняка, — сказал Юра сквозь зубы. — Пошли, ребята!

Где-то за пустырями засвистел поезд, и Антон насторожился.

— Железная дорога… Или вокзал…

Но до вокзала они не дошли. Фрушка привела сыщиков в тупичок, где следы кончались. Только темнели на снегу отпечатки покрышек.

— Ушел, б…

Казачинский, чтобы облегчить душу, выругался.

— Грузовик? — пробормотал Антон, разглядывая следы машины. — На полуторку [10] Модель грузовика ГАЗ-АА, самая распространенная в те времена; название «полуторка», так как в нее помещалось полторы тонны груза. вроде похоже…

— Это уже эксперты будут определять, на чем он смылся… Вот что, Антон, дуй на вокзал и звони нашим. Про подворотню тоже расскажи… там все заснять надо. Тут… следы его грузовика… и кровь… В общем, работы Горюнову и Спиридонову хватит. — Юра передал проводнику найденные улики — сумочку Ирины Сергеевны и отвертку, похлопал себя по карманам, достал папиросы и всем предложил закурить. — Собака молодец… отличная собака, ни разу со следа не сбилась. — Фрушка, словно понимая, что речь идет о ней, навострила уши. — Интересно, сколько он пробегает с таким ранением…

— Больницы надо будет оповестить, — сказал Антон, пуская дым.

— Ты еще здесь? — напустился на него Юра. — Дуй на вокзал, сказано же тебе! Пока метель снова не началась и следы не засыпало…

— Уже иду, — проворчал Антон и припустил к вокзалу.

Лиза проснулась под утро, от звука ключа, который никак не мог правильно попасть в замочную скважину. Она вылезла из постели и, на всякий случай ища глазами какой-нибудь тяжелый предмет, подошла к двери.

— Кто там? — спросила негромко.

— Я, — глухо донесся до нее из коридора голос брата.

«Он что, выпил?» — забеспокоилась Лиза, открывая дверь. Но с первого взгляда стало понятно, что Юра, хоть и зол до крайности, вовсе не пьян.

— Что за лампа идиотская в коридоре, — пробурчал он, входя в комнату и стаскивая куртку, — замок даже толком не видать…

«Ты просто редко тут бываешь, забыл, как дверь открывать», — могла бы ответить Лиза, но промолчала. Юра, плюхнувшись в кресло, растирал пальцами уголки глаз.

— Полночи на ногах, — забормотал он, — «комаровца» ловили… Так и не поймали. Опалин всех отпустил отсыпаться, завтра на работу… Ну, думаю, чего тебя будить… я к Насте, а она под другим сопит страстно. Шлюха…

Иного окончания Юриного романа Лиза и не ожидала. У нее было чутье на людей, а подруги брата ей никогда не нравились. Но утешать расстроенного человека разговорами о том, что все к тому шло — нет уж, лучше просто промолчать. Бывают такие моменты, когда правда не только неуместна, а и вообще никому не нужна.

— Я тебе постелю, — сказала Лиза. — Не волнуйся. Только вот… — она бросила взгляд через плечо на часы, — в восемь у нас концерт по плану…

— Какой еще концерт?

— Да эта… Зинка, соседка. Опять будет на дочь орать, а та на нее…

— И чего им не живется… — пробормотал Казачинский, кривя рот. — Ладно, устал я. Постели, я лягу… Надоело все, — прибавил он совсем другим тоном.

Когда Лиза с братом вселились в комнату Опалина, то переставили шкафы так, что получились как бы две комнатки. В одной располагались гардероб, комод, круглый стол и кушетка Юры, в другой — купленная по случаю кровать, на которой спала Лиза, и стол со швейной машинкой. Кровать оказалась громоздкой и едва встала на отведенное для нее место, зато Лиза могла ложиться хоть вдоль, хоть поперек, хоть как угодно. Для нее, привыкшей к раскладушкам и в детстве спавшей на сундуках, это было настоящее королевское ложе, и она до сих пор укладывалась в постель с некоторым трепетом. Юра чаще всего ночевал у своей любовницы, и Лиза наслаждалась новым для нее чувством одиночества, восхитительным, как терпкое вино. Отец и мать, с их мелкими, но изматывающими ссорами, остались далеко, не орал, надсаживая глотку, маленький племянник, сын старшего брата, а младшая сестра не заводила патефон и не фыркала, критикуя Лизу, у которой не было косметики, да и модно одеваться она не умела. Новые соседи по коммуналке казались людьми приличными, и только Зинка…