Валерия Вербинина - Московское время

— И вообще экзамены только в августе, — напомнил брат.

— Не мешай.

— Где у тебя чай? Я чаю хочу.

— На второй полке. Индийский есть и грузинский.

Юра нырнул в шкафчик с едой и посудой. Жизненный опыт научил Лизу оставлять на коммунальной кухне как можно меньше припасов и вещей.

— А в зеленой жестянке что?

— Ты обалдел? Это гвоздика.

— Тебе чай принести?

— Ну, неси.

Он ушел, по ошибке опять чуть не прихватив гвоздику вместо чая. Лиза посмотрела вслед и вздохнула. Обычно брат заваривал чай густой, как кипящий асфальт. Но в этот раз, к ее удивлению, чай, который принес Юра, оказался как раз таким, какой она любила — в меру крепким, с четко различимым ароматом и вкусом.

— Sur la table il y a… — Лиза немного подумала, глядя на стол, — deux tasses de thé [11] На столе две чашки чая (франц.) . . И сахарница, но я не знаю, как сахарница по-французски.

— Конфеты забыла, — поддразнил ее Юра, беря карамель из вазочки. — «Раковые шейки», «Гном» и… что тут у нас? И шоколадные есть, «Джаз» и «Ниагара»…

За стеной снова начали переругиваться визгливые женские голоса.

— «Комаровца» на них нет, — сказал Казачинский сквозь зубы. — Угомонятся они когда-нибудь или нет?

— Юр, да они так каждый день, но теперь хотя бы меньше дерутся. Я уже и внимания не обращаю…

Внезапно один из голосов умолк, и послышался какой-то шум, словно опрокинулась чашка или с небольшой высоты упала тарелка.

— Что там у них еще? — Юра нахмурился.

— Да какая разница? Возьми еще конфету.

За стеной какое-то время было тихо, потом кто-то несмело поскребся в дверь к Казачинским. Когда Юра открыл, на пороге обнаружилась веснушчатая девочка лет тринадцати. Смешные торчащие косички и тощие коленки, как у подростка, но плечи и особенно грудь развиты не по годам.

— Кажется, маме плохо… — сказала гостья дрожащим голосом. — Вы не посмотрите, что с ней?

— А что случилось? — спросила Лиза из глубины комнаты.

— Мы… мы говорили, и она вдруг упала…

— Сиди здесь, — бросил Юра сестре и вышел. Лиза, оцепенев, слышала его шаги за стеной, глухое бу-бу-бу — это, наверное, он задавал Ольке какие-то вопросы. Снова шаги, но теперь в коридоре. Не удержавшись, Лиза высунулась в дверь. Юра сделал два звонка по телефону и вернулся в комнату.

— Юра…

— Да мертва она, — сказал он, нахмурившись.

— Зинка?

— А кто ж еще!

— Но… почему?

— Сердце, похоже.

— Какой кошмар… — сдавленно произнесла Лиза. — А почему ты в МУР позвонил?

— Что?

— Ну, ты «Скорую» вызвал и их… Ты что-то подозреваешь?

Казачинский молчал.

— Ты думаешь, Олька…

— Я ничего не думаю, — резче, чем следовало, ответил Юра. — Она чашку вымыла, из которой мать пила.

— Это как? — изумилась Лиза, не понимая.

— Ну, мать упала и лежит без движения, а дочка моет чашку и только после этого стучится к нам. Я спросил, почему чашка чистая — ни чаинок, ни чая, ничего. Девчонка начала нести чушь и путаться в показаниях. То мать не пила, то выпила и сама успела чашку вымыть. И по глазам сразу видно: врет.

У Лизы разом пропал аппетит. Вот, значит, как сбываются желания — так, чтобы ты вообще пожалел, что посмел чего-то клянчить у судьбы. Настроение испортилось еще больше, когда через некоторое время на пороге возник ухмыляющийся Манухин. Она знала, какого Опалин о нем мнения, и считала, что Ваня совершенно прав.

— Кажется, сегодня мне повезло со свидетелями, — объявил Манухин.

Казачинский рассказал, что случилось. Оказалось, он запомнил время, когда Олька постучалась к ним. А Лиза даже не догадалась поглядеть на часы. О чашке Юра тоже упомянул и объяснил, почему это привлекло его внимание.

— Там на столе есть чашка, из которой пила Зинаида Егорова, — заметил Манухин равнодушно. — И в ней остатки чая, я сам видел.

— Значит, девчонка нас слышала и поняла, как прокололась. — Юра нахмурился. — По-твоему, я буду выдумывать? И я, и моя сестра слышали такой звук, как если бы что-то опрокинулось — или, например, упало на стол, но не разбилось. А когда я вошел в комнату, вся посуда стояла на своих местах, и чашка матери была вымыта.

— Сколько тонкостей, — вздохнул Манухин. — Скажи-ка мне, из-за чего они постоянно цапались-то?

— У матери были ухажеры, а дочь хотела, чтобы отец вернулся, — ответила Лиза за брата.

— А где отец, кстати? Ольга Егорова ведь несовершеннолетняя. Она не может жить одна.

— Зинка говорила, у ее бывшего мужа давно другая семья. Он вроде тоже в Москве живет, но где — не знаю.