Виктор Глебов - Жажда

Армилов, Мериме и Фаэтонов застали меня в участке изнывающим от жары. Я сидел, склонившись над столом, и просматривал бумажки, исписанные фиолетовыми чернилами.

Ломбардов в округе оказалось не так уж и много, но Громов мог направиться в любой из них. Поэтому я потратил около двух часов на то, чтобы составить кучу предписаний для хозяев этих заведений. Им следовало сообщить в полицейский участок Кленовой рощи о человеке с приметами сбежавшего пастуха, который пытался продать бриллиантовое колье или попробует это сделать. Секретарь как раз перепечатывал на машинке эти инструкции в соседней комнате, а я от нечего делать складывал в стопочку карточки с адресами, когда появились мои коллеги.

– Вы видели, что творится на улицах?! – спросил Армилов с порога, снял фуражку, вытер платком голову и шею.

– Находите, что сегодня жарче, чем обычно?

– К черту погоду! Я имею в виду наших горожан!

– Что-нибудь случилось?

– Еще как! – вмешался Мериме. – Жители Кленовой рощи, эти добрые славные мужики, объявили войну! – Лицо у доктора было красным не только от жары, но и от волнения.

– Неужели? И кому же? – поинтересовался я, ничего не понимая и полагая, что речь идет о какой-то шутке.

– Цыганам, Петр Дмитриевич! – Доктор сорвал с носа очки и принялся яростно их протирать. – Сейчас, на обратном пути, мы встретили настоящее шествие. Сотни три горожан с самыми серьезными намерениями направляются к лагерю цыган. Мы пытались их остановить, но они убеждены в том, что убийства не прекратятся до тех пор, пока находятся цыгане здесь. Это из-за зомби! Местные жители боятся, что с ними произойдет нечто подобное. Боюсь даже думать, чем все это закончится.

– Ничем, – заявил Армилов, снял трубку с телефонного аппарата и начал крутить ручку. – Погром не состоится. Сейчас мы и отправим всех по домам. Алло! Дайте мне Влада Юрьевича.

Несколько секунд в комнате царило молчание. Мы замерли в ожидании.

Затем полицмейстер проговорил:

– Влад, голубчик, слушай меня. Бери людей, всех, кого найдешь, и дуйте сюда, ко мне. Тут погром намечается. Наши сограждане цыган хотят порешить. Надо остановить этих добрых людей, пока они не натворили того, за что мне придется их арестовать. И поживей, умоляю, они уже в пути. Жду! – Армилов швырнул трубку на рычаг и снова вытер платком лицо и шею, оттягивая пальцами высокий воротник мундира.

Я взглянул на него с сочувствием. Все-таки у формы есть свои недостатки. Слава богу, я могу ходить в штатском.

– Удивительно видеть у вас телефон, – заметил Мериме. – Их и в столице-то пока не так уж и много.

– Провел ради любопытства на собственные средства. Оказалось – удобно. Впрочем, я пользуюсь им крайне редко, – Армилов взял фуражку. – Пора отправляться. Думаю, успеем.

– Постойте. Вы выяснили насчет следов на раскопках?

Армилов закатил глаза.

– Да, черт возьми! Никто ничего не заметил, так что врет ваш Бродков. А теперь прощайте!

– Желаю вам удачи, – искренне проговорил Мериме.

– Я подожду вас на улице, коллега, – сказал ему Фаэтонов и вышел вслед за полицмейстером.

Когда мы остались одни, доктор опустился на стул и водрузил очки обратно на нос. Вид у него был растерянный и обескураженный.

– Петр Дмитриевич, это ужасно! Чтобы в наши времена, в самом конце девятнадцатого века люди устраивали самосуд – такое немыслимо! – Он тяжело вздохнул.

– Да бросьте, доктор, – попытался я его утешить. – Это из-за жары и засухи. Вы что, никогда не встречали разъяренную толпу?

– Только что встретил, – мрачно отозвался Мериме. – Впрочем, вы, конечно, правы. Дело в гнетущих обстоятельствах. У людей начинается массовый психоз, они готовы растерзать любого человека, который покажется им опасным.

– Согласитесь, цыгане не выглядят совсем уж невинными жертвами. Они действительно превращали местных жителей в зомби, – напомнил я.

Мериме покачал головой.

– Да-да, разумеется. И все же… наблюдать подобное… Дикость! Вас там не было, Петр Дмитриевич, вы не видели толпу, вооруженную чем попало.

– В лагере много цыган?

– Достаточно. Армилов оставил под арестом только тех, которые участвовали в ритуале. Думаю, цыгане надеются на их возвращение, а после этого собираются убраться из Кленовой рощи.

– Полицмейстер кого-то отпустил? – Я был удивлен.

– Против них не нашлось прямых улик, да и местная тюрьма не так уж велика.

– Представляю, каково было Армилову освобождать цыган! – с усмешкой проговорил я.