Виктор Глебов - Жажда

Я промолчал, не желая выдавать отца Василия, решил, что все равно до него доберусь, если он замешан в убийстве. Но зачем бросать священника на растерзание полицмейстеру?

– Вы уверены, что Бродков все вам рассказал? – вдруг спросил меня Мериме.

– Хотите сказать, у них с Марией была связь?

– Почему нет?

– Мне так не кажется.

– Послушайте, – вмешался Армилов. – Допустим, она надела колье и пошла на свидание. По дороге ее убили. На теле ожерелья не было, и в ее комнате его тоже не оказалось. Стало быть, драгоценность вполне мог забрать убийца!

– Браво! – воскликнул Мериме, салютуя трубкой. – Весьма здравая мысль. Вы имеете в виду пастухов?

– Они могли бы. Бриллианты стоят недешево – это всем известно. Но, с другой стороны, чего ради им подставлять себя? – Армилов с сомнением пожал плечами. – Зачем было объявлять, что они нашли тело? Сделали бы вид, что вообще ни при чем.

– Преступники редко действуют логично, – заметил Мериме. – Особенно если они новички.

– Думаю, пастухи вполне могут иметь отношение к пропаже колье, – вмешался я в разговор. – В любом случае, стоит поговорить с ними еще раз.

– Само собой, – согласился доктор. – Отправимся прямо сейчас?

Я взглянул на Армилова. Тот пожал плечами.

– Почему бы нет? Но сначала нужно прихватить еще пару ребят. Если эти парни начнут сопротивляться, будет недурно иметь численное превосходство.

– Нас и так пятеро, – сказал я, имея в виду полицейских, явившихся сюда вместе с Армиловым. – А их всего двое.

– Если они вздумают бежать и разделятся, вы сразу убедитесь в том, что наше превосходство не так уж ощутимо. Особенно с учетом того, что доктор едва ли сможет вести преследование. Вы уж извините меня, почтеннейший господин Мериме.

– Вы правы, Ян Всеволодович, бегун из меня плохой.

– Хорошо, давайте возьмем еще людей. – Мне не хотелось спорить, тем более что полицмейстер мог оказаться прав.

– Только не хватайтесь, чуть что, за револьверы, умоляю! – сказал доктор и поморщился. – У меня нет ни малейшего желания выковыривать из кого бы то ни было пули.

– Посмотрим, – мрачно пообещал Армилов, и мы отправились в участок за подкреплением.

Отару мы завидели издалека, прежде чем остановились экипажи. В первом сидели мы с Мериме, Армилов и один полицейский, в другом – еще четверо. Овцы мирно щипали траву. Они сильно разбрелись по склону.

– Ты погляди, совсем распустились! – возмутился Армилов, щурясь на солнце. – За что деньги получают эти черти ленивые?!

– В чем дело? – спросил я.

– Как это в чем?! Овцы ходят где хотят, а бездельникам хоть бы что! Сидят в шалаше и не чешутся. Не иначе как пива надулись.

– Тем лучше. Возьмем их тихо.

Армилов подозвал полицейских из второго экипажа и велел им зайти к шалашу с левой стороны на случай, если пастухи попытаются сбежать. Мы же вчетвером отправились напрямик. Мериме подобрал по дороге сухую ветку и нервно постукивал ею по голенищу сапога. Доктор отказался от револьвера, предложенного ему Армиловым, и еще раз попросил нас по возможности воздержаться от стрельбы.

– А то в Кленовой роще число раненых скоро сравняется с количеством здравствующих, – сказал он.

Когда мы приблизились к шалашу, Армилов подал подчиненным знак быть начеку. Они ответили кивками. Двое вытащили револьверы.

– Я ведь просил, – заметил Мериме недовольно.

– Ничего, пускай, – сказал Армилов. – На всякий случай.

– Наверное, вам очень скучно в Кленовой роще, – заметил доктор.

– Может быть, – согласился Армилов, взглядом хищника осматривая шалаш. – Я войду первым. Вы ведь не возражаете, Петр Дмитриевич?

– Нисколько.

Я прекрасно понимал, что для полицмейстера наступает звездный час и ему хочется быть на пике событий.

– Так я и думал, – не сдержавшись, съязвил Армилов и вытащил из кобуры револьвер.

Мериме демонстративно вздохнул и заявил:

– Почему-то я предчувствовал, что все кончится этим.

– Если пастухи не станут сопротивляться, то для них все обойдется хорошо, – заявил Армилов. – А теперь нам пора заняться делом, господа.

Мне, впрочем, показалось, что полицмейстер будет только рад, если тут возникнет какая-то заварушка. Он пригнулся и первым нырнул в шалаш. Мы вошли туда следом за ним.

На земле спал кто-то из пастухов. В полумраке нельзя было разобрать, кто именно.

Армилов тронул его носком сапога и громко сказал:

– Вставай, приятель, есть разговор!

Пастух даже не пошевелился. Никакой опасности он явно не представлял.