Юлия Нелидова - Тайна стеклянного склепа

Зои пыталась мягко разговорить Давида, спрашивала, как же тогда он собирается выбраться? Не убьет ли его самого током? Обзаведшись планом, Давид приобрел почву под ногами, повеселел, даже иногда выбирался на палубу. Часто их с Зои можно было видеть облокотившимися о планшир и мирно беседовавшими. Никто бы не поверил, что двое молодых людей — а Зои все еще походила на юного механика с неаккуратно, по-мальчишески обстриженными волосами — обсуждали план самоубийства одного из них, будто погоду за чашкой чая.

Давид принялся объяснять девушке, как поступит, заверил, что отключит мотор от электропитания, прежде чем открыть дверь и впустить поток воды в салон.

— А что, если вода хлынет из щелей?

— Хм, я не подумал, — юноша свел брови на переносице, — тогда надо изловчиться и отключить мотор, когда авто будет в воздухе. Интересно, а в Йокогаме высокие причалы?

— Ты уж изловчись, пожалуйста, — взмолилась Зои. — А может, мы авто твое легонько подтолкнем сзади? Когда там тебя не будет…

— Нет, так нельзя.

— А может, ты его заведенным в воду направишь? А сам выпрыгнешь заранее, — не унималась Зои.

— Так тоже нельзя. — Давид был несгибаем.

Я понимал, если меня убьет током, — мальчишка погибнет. А мне ужасно не хотелось, чтобы это случилось.

И видно, оттого, что я столь сильно желал спасти ему жизнь, вмешались высшие силы, Вселенная пришла мне на помощь, вновь расставив все на свои места со свойственным ей манером удивлять невероятными чудесами.

Сияло дивное японское солнце, вдали белели облака цветущей сомейошино, алели сидарезакуры — мы прибыли в дивную весеннюю пору ханами, пору цветения японских вишни и сливы. За россыпью вечнозеленых шапок сосен бонсай выглядывали заснеженные конусы гор, в бухтах стояли узкобортные деревянные лодки рыбаков. Я вдохнул полной грудью, внезапно проронив вслух о том, как прекрасна жизнь.

Давид окатил меня отчаянно-туманным взглядом — ненароком я оторвал его от раздумий, ответив на потаенные его мысли. Готовился, поди, к смерти, а я тут со своими романтическими вздохами.

Мы обогнули мыс и вдруг картина резко изменилась. Будто из царства сказки мы попали в царство бренного мира, с его бренными черно-белыми условностями. Смена пейзажа за бортом была точно сигналом бедствия.

Перед нашими глазами открылась бескрайняя голая равнина, усеянная крышами невысоких каменных домов, причал был под завязку заполнен стальными гигантами новоотстроенных пароходов, быстроходными яхтами нуворишей — над одними вздымались британские флаги, над другими — французские, были здесь и стародревние парусники, выкрашенные в зеленую и голубую краску, со временем ставшую бурой. За ровным рядом мачт и дымоходных труб можно было разглядеть аккуратные деревянные домики под причудливой пагодой — я думал, то были домики матросов, оказалось — склады. Я мог обозревать весь город с высоты второго яруса нашего парохода, только не видел пристани, а все потому, что участников межконтинентального ралли явился встречать весь город и близлежащие деревеньки, наверное, тоже. Пристань была усеяна разноцветной толпой.

Сначала сошли все участники гонки и тотчас же оказались поглощенными густой толпой, разобщились на группки, окруженные журналистами, фотокорреспондентами, торговцами, промышленниками, дамами с зонтиками, прятавшими лица под размашистыми блюдами шляп, шумной ребятней. Верно, для того, чтобы увидеть таких смельчаков, как мы, понадобилось отменить занятия в гимназиях и прочих школах.

Я не давал шуму поглотить свой разум. Я весь превратился в одно сплошное ухо и в один огромный глаз, устремленный на Давида. Юноша на редкость был собран, от прежней рассеянной обреченности не осталось и следа, с охотой отвечал о разработках электромобиля, об отказе от патента, который не стал получать, ибо надеялся, что под протекцией плотного кузова схема электромобиля, воплощенная в сталь и чугун деталей, будет в большей безопасности. Тут же нашлось несколько покупателей, готовых заплатить за «Сильвер Элен» двойную цену. Давид воспринимал такие предложения как светскую шутку и не думал отказывать, напротив, даже поддерживал торги, сыпал искрометными остротами. Он был непривычно весел. Я ловил пристальный взгляд Элен, говорящий: «Не верь данайцам», и тревожный — Зои. Девушка будто молила: «Убереги, убереги».

Когда с помощью кранов и лебедок стали спускать на пристань автомобили, толпа зашумела с большей силой. Давиду предлагали тройную цену, потом увеличили ее в пять раз, в семь. Юноша уже заключил шуточное пари с каким-то японцем, одетым в европейское, — должно быть, состоятельным дельцом, мол, если ему не удастся проплыть до зеленой бухты на своем электромобиле, то он отдаст его задаром. Возбужденная толпа оттеснила его от нас на несколько метров.