Лора Роулэнд - Императрица снежной страны

— Хороший, точный выстрел, — сказал Гизаемон.

Сано услышал удовлетворение в его голосе.

— Почему правитель Мацумаэ считает, что Текарэ убили? Возможно, ее смерть была случайной? Она задела ловушку, расставленную для оленей?

— Ни в коем случае, — презрительно сказа Гизаемон. — На той дороге никто не охотится. Ловушки не ставят так близко к городу. Нет, это не было случайностью.

Он добавил:

— Эта стрела, которая убила ее, была совсем не простая. Наконечник был отравлен суркуайем.

— Суркуай? — Сано нахмурился, услышав незнакомое слово.

— Это местное зелье из растений аконита и табака, шипов ската и других ядовитых вещей. Попади им в любое место на теле медведя, и он умрет, пройдя не больше двухсот шагов. Охотнику остается только последовать за ним, пока он не упадет. От него есть только одно лекарство. Сразу срезать отравленную плоть и промыть рану. Как вы можете видеть, именно это она и попыталась сделать.

— Голыми руками, — сказал Сано, поскольку он и Хирата видели следы ногтей вокруг раны.

— Малышка знала, что надо делать, — бессердечно сказал Гизаемон.

Сано подумал, что его негативное отношение к Текарэ дает благодатную почву для расследования убийства.

— Как вы думаете, кто ее убил?

— Должно быть эдзо. — Уверенно сказал Гизаемон.

— Почему вы так считаете?

— Лук является оружием эдзо. Яд — эдзо. Один плюс один равняется двум.

— Вы так говорите, как будто вы хотите, чтобы убийцей был кто-то из эдзо, — сказал Сано. — Почему?

Некоторая снисходительность промелькнула на обветренном лице Гизаемона. — Позвольте мне объяснить ситуацию. Здесь, на острове Эдзо, почетный канцлер, отношения между эдзо и японцами всегда были напряженными. Они нас не любят, за то, что мы их держим в подчинении на их собственной территории и контролируем их торговлю с внешним миром. Они хотят приходить и уходить, когда им заблагорассудится.

— Это понятно, если станут продавать свой товар непосредственно потребителям в Японии, то могут устанавливать свои цены и исключат Мацумаэ из числа посредников их сделок, — сказал Сано. — Я знаю. Что еще ты имеешь в виду?

— До сих пор у нас все держалось на уговоре. Эдзо живут сами по себе, мы позволяем им выбирать собственных лидеров, распоряжаться в собственных деревнях, хранить свои традиции, соблюдать свои обряды. Но это не всегда срабатывает.

— Время от времени эдзо восставали.

— Правильно. Даже несмотря на это, как бы эдзо ни старались, они никогда не смогут нас одолеть. Но кому нужны неприятности? Гораздо лучше взять их полностью под наше управление.

Его слова выдавали планы войны с целью покорения эдзо и присоединения их территории к Японии. Сано думал о тех, кто недавно спас его, Рейко и их спутников. Теперь он посмотрел на дело об убийстве в более широком контексте политики. Оно расширилось далеко за пределы справедливого отношения к одной мертвой женщине. Если эдзо убили Текарэ, это даст правителю Мацумаэ повод подчинить варваров, хотя она принадлежала к их собственному народу. Выходит, от результатов этого расследования зависело выживание целого народа.

Но Сано чувствовал огромную ответственность при расследовании этого преступления. Его собственная судьба, жизни его жены, сына и друзей зависели от его успеха. Он не мог уклониться от компрометирующих эдзо данных, ведь, возможно, один из них был убийцей.

— Зачем эдзо понадобилось убивать Текарэ? — спросил Сано.

— Кто знает? Что-то не поделили. Кого это волнует? — сказал Гизаемон тоном, дескать, кто знает, почему варвары могут убивать друг друга.

— Я обещал правителю Мацумаэ найти убийцу Текарэ, — сказал Сано. — Я сомневаюсь, что он был бы доволен обвинением в убийстве целого народа в целом. Знание того, почему она умерла, может привести меня к тому, кто ее убил.

— Ну, я не тот человек, который может сказать вам, почему, — сказал Гизаемон. — Лучше об этом поговорить с эдзо.

— Я так именно это и намерен сделать, — сказал Сано, — но сначала я должен поговорить с вами, о моем сыне.

Закаленное лицо Гизаемона мгновенно напряглось.

— Что с ним случилось? — Сано ткнул. — Где он?

Гизаемон покачал головой.

— Что вы имеете в виду? Что вы не знаете или вы не скажете мне?

— Я имею в виду, вы не можете заставить меня говорить что-либо, что может быть использовано против моего племянника, — сказал Гизаемон с упрямством преданного своему хозяину самурая.

Гнев Сано на правителя Мацумаэ распространился и на Гизаемона, который, он подозревал, знал, что случилось с Масахиро. — Это невинный восьмилетний ребенок, жизнь которого стоит на кону. Как вы можете ничего не делать?