Джеффри Дивер - Сад чудовищ

Десять минут спустя в дверь постучали, и Пол снова впустил Маниелли.

– Эндрю пытается связаться с Гордоном, – сказал Уинс. – В Вашингтоне полночь, но он разыщет.

Лейтенант смотрел на труп как завороженный, потом спросил Пола:

– Ты вещи собрал? Готов к высадке?

– Переодеться надо, – ответил Шуман, глядя на свои боксерские шорты и майку.

– Тогда переодевайся и иди наверх. Эндрю говорит, нельзя, мол, чтобы ситуация выглядела мерзко: ты исчезаешь вместе с этим парнем, а потом начальство не может его найти. Через полчаса встречаемся на палубе у левого борта.

В последний раз взглянув на Хайнслера, Пол взял чемодан, бритвенные принадлежности и отправился в душевую. Там он вымылся, побрился, надел белую рубашку и серые фланелевые брюки, а коричневую шляпу стетсон оставил в чемодане: у троих или четверых пассажиров их трилби и канотье уже улетели за борт.

Десять минут спустя, озаренный слабым утренним светом, Шуман шагал по дубовому настилу палубы. Опершись на леер, закурил «Честерфилд».

Пол задумался о толстяке, только что наложившем на себя руки. Не понимал он самоубийц. Наверное, ключ к разгадке давали глаза носильщика. Горящие глаза фанатика. Хайнслер напомнил ему героев недавно прочитанной книги. Какой же именно? Ах да, про прихожан, которым морочил голову проповедник в «Элмере Гентри», популярном романе Синклера Льюиса.

«Я люблю фюрера. Я готов на все ради него и ради его партии».

Лишать себя жизни при таких обстоятельствах – чистое безумие. Но сильнее пугало то, что случившееся говорило о серой полоске берега, которую сейчас обозревал Шуман. Сколько там одержимых такой страстью? Бандиты, подобные Голландцу Шульцу и Багси Сигелу, опасны, но их можно понять. А поступок Хайнслера, его горящий взгляд, всепоглощающая преданность – аномалия. Таких объектов у Пола прежде не было.

Размышление прервали: к Полу направлялся молодой негр в форменном синем джемпере олимпийской сборной США и в шортах, выставляющих напоказ сильные ноги.

– Как ваши дела, сэр? – спросил негр, когда они обменялись приветственными кивками.

– Хорошо, – ответил Пол. – А ваши?

– Обожаю утренний воздух. Здесь он куда чище, чем в Кливленде или Нью-Йорке.

Оба стали смотреть на воду.

– Сегодня я видел, как вы спаррингуете. Вы профессионал?

– Старик вроде меня профессионал? Нет, я просто тренируюсь.

– Я Джесси.

– Сэр, я знаю, кто вы! Пуля из штата Огайо.

Они пожали друг другу руки, Пол назвал свое имя. Вопреки случившемуся в каюте, губы у него растягивались в улыбке.

– Я смотрел репортажи о прошлогоднем турнире Западной конференции. Ну, о том, в Энн-Арборе. Вы побили три мировых рекорда и поравнялись еще с одним. Я раз десять тот репортаж пересматривал. Да вам, наверное, надоело от всех об этом слушать…

– Не надоело, сэр, нисколько! – возразил Джесси Оуэнс. – Удивляюсь тому, что люди так внимательно следят за моей карьерой. Просто ведь прыгаю и бегаю… Почему-то я почти не видел вас, Пол, во время рейса.

– Нет, я тут был, – уклончиво ответил Пол.

Неужели Оуэнс знает о гибели Хайнслера? Он слышал разговоры? Углядел, как Пол схватил толстяка у трубы на верхней палубе? Нет, знал бы – волновался бы сильнее. У олимпийца другое на уме…

Шуман кивнул на нижнюю палубу:

– Такого большого спортзала я в жизни не видывал. Вам он нравится?

– Хорошо, что есть шанс тренироваться, но дорожка не должна двигаться и уж точно не должна качаться вверх-вниз, как было пару дней назад. Скорее бы на земляную или на гаревую.

– Так я спарринговал с боксером сборной?

– Да. Он славный парень. Я как-то с ним разговаривал.

– И боксирует хорошо, – добавил Пол без особого энтузиазма.

– Наверное, – отозвался легкоатлет.

Он прекрасно понимал, что боксеры отнюдь не сильнейшая часть сборной США, но критиковать товарища по команде не желал. Пол слышал, что Оуэнс очень дружелюбен, – накануне вечером Джесси стал вторым по популярности олимпийцем на борту «Манхэттена», уступив лишь бегуну-стайеру Гленну Каннингэму.

– Я угостил бы вас сигаретой…

– Спасибо, только не меня! – засмеялся Оуэнс.

– Устал предлагать тут покурить или из фляги моей хлебнуть. Вы, ребята, слишком здоровые.

Оуэнс снова засмеялся, потом взглянул на море:

– Пол, у меня есть вопрос. Вы тут официально?

– Официально?

– Ну, от Олимпийского комитета? Или вы чей-то телохранитель?

– Я? С чего вы так решили?

– Просто вы… на солдата похожи. Еще я видел вас на спарринге. Драться вы умеете.