Наташа Полли - Часовщик с Филигранной улицы

Таниэль вошел в расположенное неподалеку от мастерской Спиндла почтовое отделение и составил короткую телеграмму для Уильямсона, изложив сказанное Спиндлом о часовом механизме и алмазах. Когда он подошел к конторке, сидевшая за ней женщина, взглянув на уже закодированное сообщение, улыбнулась ему:

– Телеграфист?

Он кивнул и указал на код получателя, который он машинально вписал вместо адреса:

– Я знаю, что половина телеграфных проводов в Уайтхолле вышла из строя. Возможно ли доставить это в полицейское управление?

– Абсолютно все, адресованное в Уайтхолл, проходит через Форин-офис, у них единственная работающая линия. Думаю, к этому моменту там уже образовалась значительная задержка. Не исключено, что посылать телеграмму сейчас бесполезно: ее все равно срочно не доставят. Вы можете с таким же успехом отправить телеграмму-письмо, оно сегодня же придет.

– Нет, я все же остановлюсь на телеграмме. Клерк на другом конце, возможно, все же успеет отнести ее вниз до обеда.

– Я не возьму с вас денег, – сказала женщина. – Вы уже сделали за меня всю работу.

– О, спасибо.

– В каком отделении вы служите?

Она подразумевала почтовое отделение, и через мгновение он понял, что лучше было бы солгать, но сегодня все его мысли занимало другое, и правдивый ответ выскочил сам собой.

– В Хоум-офисе.

– Ох, – вырвалось у нее, и на лице отразились одновременно сочувствие и настороженность. – Ну что же, приятно было познакомиться.

Выйдя из здания почты, он пошел в сторону метро, но замедлил шаги, когда вспомнил, что в часах спрятано огромное количество алмазов. Уильямсон будет вне себя, если выяснится, что Таниэль поехал домой, оставив Мори без наблюдения. Он перешел дорогу и направился в сторону Найтсбриджа.

День был теплый, и на Филигранной улице царило оживление. Таниэль миновал канцелярскую лавку, в витрине которой красовались великолепные оленьи рога, с которых свисали подвязанные на лентах стеклянные ручки, и пекарню, где выставленная в окне модель колеса обозрения медленно вращала по кругу крошечные пирожные. Дверь в мастерскую Мори была распахнута, и на пороге грелся на солнышке Катцу; механический осьминог выглядел тут совершенно уместно, не удивляя своим видом никого из окружающих. В витрину заглядывали хорошо одетые прохожие, и у некоторых женщин были в руках покупки из «Харродса», перевязанные фирменными голубыми лентами. Немного застеснявшись своей потрепанной одежды, Таниэль перешагнул через осьминога и вошел в мастерскую.

– Добрый день, – поприветствовал его сидящий за столом Мори. – Ну как, обморок на службе сработал?

– Я не пробовал, вместо этого залил там все своей кровью. – Ему пришлось набрать воздуху в легкие, хотя этого не требовалось для произнесения совсем короткой фразы: – Я хотел бы снять у вас комнату, если она все еще свободна.

– Правда?

– Да, моя собственная нагоняет тоску.

Мори расправил плечи. Он всего лишь слегка выправил свою обыкновенно дурную осанку, но стал от этого выглядеть еще меньше, как мальчик, которому велели прочитать перед гостями стихотворение.

– Отчего так?

– Она… В общем, я очистил ее от всего лишнего позавчера.

Мори больше не стал спрашивать. Вместо этого он протянул со своего места левую руку и, взяв с подставки чайник, налил воду в две уже приготовленные чашки. Чайный порошок окрасил воду в зеленый цвет. Перегнувшись через стол, Мори передал чашку Таниэлю, и тот с удивлением обнаружил, что она едва не обжигает пальцы – вода в чайнике явно только что закипела.

– У вас это здорово получается. О, и вот еще, – он вынул из кармана паровую игрушку. – Она мне помогла. Спасибо.

– Я думаю, это оттого, что я пью чересчур много чая, – сказал Мори, забирая у него золотой шар. Жар от чайника слегка ускорил вращение нескольких лун на парящей в воздухе модели Солнечной системы. Кольца Сатурна переместились выше. Теперь, присмотревшись, он обнаружил множество планет, а на внешнем крае модели были две новые планеты, вращающиеся одна вокруг другой и одновременно вокруг Солнца. Таниэль не удивился. Когда единственный источник новостей для тебя – чтение газет во время ночных дежурств, нетрудно пропустить новейшие астрономические открытия.

– Можно Шесть попробовать? – произнес чей-то голосок, заставив Таниэля вздрогнуть от неожиданности. Он увидел рядом с Мори крошечную девочку. Она сидела неподвижно, наклонившись вперед, и, хотя ее ничто от него не загораживало, Таниэль разглядел ее только сейчас. Она была незаметная, как мышка. Ее волосы были коротко острижены, а платье сшито из шероховатой, похожей на рогожу черной материи. Мори протянул ей свою чашку, и она с торжественным видом отхлебнула глоток, но потом скорчила гримасу и отдала чашку назад.