Наташа Полли - Часовщик с Филигранной улицы

– Нет, – ответил он и подошел поближе. – Меня прислал сюда суперинтендант Уильямсон.

– Но мой отчет еще не готов…

– Неважно, он хотел, чтобы вы взглянули на это.

Спиндл светился приветливостью, но, когда Таниэль достал часы, изменился в лице. Он осторожно взял их своими тонкими пальцами и открыл крышку.

– Это работа Кэйты Мори.

Таниэль кивнул.

– Что вы можете о них сказать?

– В каком смысле?

– Абсолютно во всех.

– Ну что ж, они показывают время безупречно. Как обычно, – с горечью добавил он. Он отодвинул какую-то деталь в корпусе часов и вынул стеклышко, чтобы рассмотреть шестеренки под ним, после чего на мгновение затих. Затем снова надел свои очки, добавив к ним две дополнительные линзы. Он довольно долго изучал часы, и заскучавший Таниэль стал разглядывать помещение. В стеклянных шкафах были выставлены одни только часы, здесь не было и намека на присущий Мори полет фантазии. Позади стола стоял шкаф со множеством маленьких ящичков, на каждом из которых была наклейка с каллиграфической надписью. Тут было семнадцать ящичков в ширину и столько же в высоту. Его заинтересовало, не используются ли некоторые из них чаще, чем другие, но на ручках у всех была одинаковая потертость от открывания и закрывания. Ничто здесь не напоминало хаос разбросанных по столу деталей у Мори.

Спиндл заинтересованно хмыкал. Таниэлю хотелось, чтобы он поторопился. Несмотря на выходящее на улицу широкое окно, в мастерской было сумрачно, в редких проникающих в помещение солнечных лучах светились пылинки. Лежавшая под саваном бомба все время притягивала к себе его взгляд.

– Устройство под основным механизмом было рассчитано на работу в течение всего четырнадцати с половиной часов, – произнес, наконец, Спиндл. – Приводилось в движение самозаводящимися пружинами, – он положил часы под стоявший перед ним микроскоп. – Бог весть, для чего это было предназначено. Типичный Мори. Он заплатил вам, чтобы вы пришли сюда меня подразнить?

– Нет, – растерянно заморгал Таниэль.

– О, конечно же нет, забудьте о том, что я сказал, и простите меня. Вам известно, что я изготовлял часы для королевской семьи? Ровно до тех пор, пока в Лондоне не объявился Мори, – он улыбнулся, как ему, видимо, казалось, мужественной, полной самоиронии улыбкой, но на деле она выглядела скорее жалкой гримасой.

– Если покороче, вы не можете мне объяснить, для чего предназначался этот дополнительный часовой механизм?

Спиндл настроил микроскоп так, что его линза почти касалась хитросплетения часовых деталей.

– Я не знаю, для чего он предназначался, но могу рассказать, как он действовал, – сказал он. – В него встроены микроскопический компас и спиртомер, к которым подсоединены остальные детали. Эти часы регистрируют ваше передвижение. Грузик сбалансирован таким образом, что вот эта шестеренка поворачивается на… – он поднял часы за цепочку и, показывая, как действует механизм, раскачал их из стороны в сторону, – так вот, поворачивается на один зубец с каждым вашим шагом. Все это приведено в соответствие с заранее заданной дистанцией, за которую отвечает вот эта медленно вращающаяся шестеренка в центре с мелкими зубчиками, а к ней, в свою очередь, подсоединено устройство, подающее тревожный сигнал, настроенное так, чтобы сработать в течение трех или четырех секунд или не срабатывать вообще, в зависимости от того, где вы будете находиться… в какое время оно сработало? Оно должно было произвести ужасающий шум.

– Вечером, около половины десятого.

Спиндл внезапно замер. Его руки, постоянно поправлявшие что-то в настройке микроскопа, застыли в воздухе.

– Понятно. Значит, прямо перед тем, как сработала бомба.

Таниэль молчал. Спиндл снова снял очки и, поджав губы, посмотрел туда, где лежала бомба. Разбирая часы, он имел почти довольный вид, но теперь он был испуган.

– Мори, – произнес он, как будто собираясь рассмотреть свои изыскания под другим углом. Таниэль ждал, что он скажет что-то еще, но часовщик судорожно втянул в себя воздух и слегка покачал головой.

– Вам известно, что эта вещица, которую вы так обыденно таскаете с собой, содержит в себе алмазы стоимостью приблизительно в двести фунтов?

– Двести фунтов?

Часовщик кивнул.

– В них примерно вдесятеро больше драгоценных камней, чем бывает даже в самых лучших хронометрах. Такое количество… их столько не требуется для работы часов; думаю, единственное объяснение – это что их здесь спрятали.