Инна Чепъ - Наслѣдство

Скрипнула кровать.

— Что случилось?

Екатерина ткнула лезвием в сторону пола. Ее муж переместился ближе к краю кровати, обнял ее, посмотрел вниз…

— Адово племя! Что это?

У ножки стола лежала огромная паучья лапа, до сих пор конвульсивно дергающаяся. Однако стоило получше присмотреться, как стало понятно: конечность постепенно растворяется в пространстве. Михаил посмотрел на часы и вычислил, что полностью она исчезла приблизительно через три минуты. Затем он чуть отстранил девушку, которую крепко прижимал к себе и, смотря ей в глаза, спросил:

— Катя, это и есть твои кошмары?

И она рассказала. Все, что помнила. Про записки, сны, видения, покойного мужа, его жену, разраставшихся со временем пауков, словно они успевали наедать тело за то время, что не показывались ей на глаза…

А он читал между строк невысказанное: про страх, боль, одиночество, несмелые надежды и отчаянное желание просто жить.

— Точно! — девушку победно поцеловали в лоб. — Если это какой-то ритуал или проклятие, то возможно так оно и есть! Кто-то напитал их силой, увеличил не только их объем, но и… их возможности в реальности, назовем это так. От маленького полупрозрачного до огромного материального. Знаешь, что это значит? Для того, чтобы все прекратилось, просто надо найти этого умника. Наш враг — не неведомая сторона или женщина-тень, а обыч… ну ладно, не совсем обычный, но все же человек.

Немного приободрившаяся инкнесса поинтересовалась у мужа, как это сделать. Ее заверили, что нет ничего не возможного, и завтра они обязательно съездят к одному очень известному местному чародею и все решат.

— А пока спи.

Катя послушно легла. Прижалась к супругу, обняла его всеми конечностями и даже вцепилась ему в волосы. На всякий случай. Чтобы он никуда-никуда не мог деться, не потревожив ее.

Заснула она правда все равно под утро.

Талькин бежал. Благо, было еще очень рано, и сбивать в коридорах следственного дома было некого.

Ефим Петрович посмотрел на вбежавшего без стука юношу с явным желанием оного отчитать, но тот ему сунул под нос бумагу. Взгляд зацепился за слово, потом пробежался по всему документу.

— Только доставили из лаборатории чарконтроля, — предупредил вопрос начальства секретарь. — Я сразу к вам.

Начальство покосилось на занимающийся за окном рассвет и сурово сдвинуло брови.

— Не нравиться мне все это. Ох, не нравиться. Слишком часто стали у нас в делах чародеи фигурировать. Так и до нового Кровавого столетия недалеко. Надо связаться с иным отделом. А пока вызывай-ка ты два экипажа. Вы к Мережским поедете, мы с Арефьевым — к Ляпецким. Навестим, так сказать.

Юрий кивнул и вышел.

Как только служебные самоходки отъехали от следственного дома, для Ефима Петровича Кряжа доставили еще один документ. Но он уже отбыл по важному делу.

Едва новобрачные приступили к завтраку, как в столовой появилась Аглая с еще одной тарелкой.

— Николай уже может выйти к завтраку? — обрадованно спросила Катерина. Общество пасынка вряд ли можно было назвать приятным, но инкнесса искренне переживала за здоровье юноши.

— Может, — сообщила экономка, внимательно рассматривая сидящих рядом людей. Михаилу это не понравилось.

— Что-то не так? — спросил он.

— Накрыто неправильно. Вы должны сидеть не рядом, а напротив, — сухо сообщили ему в ответ. Катя примирительно улыбнулась.

— Это же семейный завтрак. Можно немного пренебречь установленными правилами. Вряд ли это государственное преступление.

Недовольная женщина поджала губы и вышла, чтобы вернуться с Дуней, несущей горячее. Следом, словно шел на запах еды, появился Николай.

— О! — Он театрально прижал руку ко лбу. — Какая картина! Вероломная вдова и ее любовник празднуют победу. Как мило! Вы там за ручки под столом не держитесь случаем?

Катя дернулась, но ладонь Михаила только крепче сжала ее пальцы.

Пасынок уселся во главе стола.

— Что за траурное молчание? Может, выпьем? За вашу прошлую победу и мою будущую?

Климская глубоко вдохнула.

— У тебя намечается что-то хорошее? Я рада.

Она действительно была бы рада, если у этого мальчика нашлось какое-нибудь дело, отвлекшее его от переживаний по поводу смерти отца и от пьянок с друзьями. Пасынку пора было взрослеть, начинать воспринимать мир не только через призму собственных выводов и убеждений. Ведь они могут оказаться ложными. Жаль, что у него нет родственников, а Катю он воспринимает исключительно как врага — Екатерина почему-то была уверена, что сам Коля вряд ли справится со своим обиженно-детским восприятием мира. Жаль.