Игорь Москвин - Убийство в Невском переулке

— Согласен с вами, Иван Дмитриевич, — после того, как прочистил горло кашлем, сказал поручик Авчинников. — Но и так трупов много.

— Я не о том, — отмахнулся начальник сыскного отделения, — значит, пятеро, а женщины?

— Одна.

— Однако странно, что одна, — раздражение не покидало Ивана Дмитриевича, наполняя каким-то неясным состоянием, вдруг появившейся ниоткуда тревогой, и ко всему прочему невидимая рука мягкими пальцами начала сжимать под лопаткой сердце, — показывайте, — и, шумно выдыхая воздух, он тяжело поднялся на крыльцо, придерживаясь за перила, — чем земля Ланских богата.

Иванов распахнул дверь.

— Я пройду первым, — предупредил надворный советник, — тем более что там я бегло осмотрел все.

Путилин слегка подтолкнул в плечо чиновника по поручениям, мол, не надо оправданий.

В передней по традиции сидел Иван Кожемякин, детина под три аршина ростом с широкими плечами и мощной, как у быка, шеей, служил Федьке Веселому словно цепной пес; ни один не внушающий доверия клиент не избежал бы встречи с вышибалой и не был бы допущен в святая святых хозяина — заведение. Ни следов борьбы, ни следов крови, что само по себе вызывало вопросы.

Иван Дмитриевич остановился, внимательным взглядом окинул переднюю, отметил, что все находится на местах, словно Кожемякин отлучился по нужде, оставив на сундуке, на котором вышибала дневал и ночевал, овчинный тулуп.

Далее шла большая комната с двумя столами, вокруг которых стояло по три стула, вдоль стен разместилось несколько диванов, по углам — кадки с высокими зелеными растениями, раскинувшими шатрами ветви. На стенах дешевые картинки, и складывалось впечатление, что хозяева, обитатели, на секунду вышли прочь. Путилин прошел по комнате, провел рукою по столешнице, ни единой пылинки, даже комната не успела простыть, словно еще недавно в печь подбрасывали поленья.

Из комнаты на второй этаж вела лестница, под ней приоткрытая дверь.

— Она была открыта? — Путилин повернул голову к надворному советнику и тростью указал на дверь.

— Да, я ее прикрыл так, как она и была.

— Что там?

— Комнаты для уединения с девицами, наверху, — он указал рукой, — тоже таковые имеются.

Иван Дмитриевич прошел в коридор, оказавшийся совсем не длинным, по обе стороны по три двери, напротив входа окно, задернутое портьерой из грубого полотна.

Во всех комнатах порядок, постели застланы, словно в добропорядочном доме поутру, на полках, на шкафчиках стояли безделушки — статуэтки из гипса, какие-то фотографии в рамках, цветы из бумазейных тканей, на стенах дешевые картины, написанные, видимо, самоучкой. Ни следов крови, ни борьбы, ничего, словно девицы сами по себе взяли и испарились в воздушной дымке.

— Где комнаты прислуги и кухня? — обратился Путилин к надворному советнику.

— Рядом, — ответил Иванов, — пройдемте.

Но и там порядок, ни крови, только приготовлены кухаркой продукты — почищенные лук и морковь, капуста и свиной окорок, моченые яблоки, брусника, но все-таки заметно, что все в спешке бросила и сбежала.

Рядом с кухней находилась комната хозяина, Федьки Веселого. Она была небольшой, всего-то широкая разобранная кровать, резной шкаф со стеклянными дверцами, за которыми виднелись графины, стаканы, рюмки, фужеры, рядом большой кованный железными узорчатыми пластинами сундук, теперь стоявший с открытой крышкой и сложенными внутри дорогими вещами, казалось, их приподняли и положили на место, в углу стоял массивного вида сейф с открытой дверцей. Путилин заглянул внутрь, там было пусто.

Федька лежал поперек кровати. Складывалось впечатление, что ранее неизвестные держали его — один за ноги, другой за руки, хотя Веселый и был не маленького роста, да и силенкой обладал не малой. На белой рубахе напротив сердца расплылось пятно крови, теперь подсохшее и ставшее коричневым. Начальник сыскного отделения наклонился над лицом хозяина, осматривая открытые с некоторым удивлением глаза.

— Теперь на второй.

На втором этаже ничего любопытного не было, только четверо убитых, и то складывалось впечатление, что смерть настигла четверых внезапно, словно они не ожидали ее, даже улыбались, словно…

— Так, видимо, и есть, — произнес Путилин. — Скорее всего, так и было, — вполголоса добавил он.

Надворный советник не выказывал любопытства. Он знал: Иван Дмитриевич сам все расскажет и даст указания в нужный час, наверное, ухватил, как говаривал, за кончик веревочки.