Игорь Шприц - Двойной Нельсон

Дора наконец нащупала то, что искала, и медленно стала идти по дорожке наслаждения в сторону обрыва, сама регулируя скорость продвижения, то останавливаясь, а то и вовсе сворачивая в сторону от основного пути.

— Завтра меня может и не быть... — Тихий шепот Доры ударил по обострившемуся слуху Вершинина. — В час я иду на теракт... на верную гибель...

Вершинин блаженно улыбнулся — ему стало очень хорошо. И даже Дорино признание только усилило наслаждение жизнью. Она умрет, а он будет жить. Вечно.

— Кто? — спросил он, не стирая с лица улыбки.

— Плеве, на Малой Морской, — прошептала Дора. — Ну же, иди ко мне... сколько еще мучаться...

Он торжествующе оглядел покорную жертву и, сознательно медля, стал овладевать ею, сантиметр за сантиметром, ощущая удовольствие не только от молодого упругого тела, но и от чувства его близкой смерти. Завтра эти груди, руки, бедра будут мгновенно разорваны взрывом на десятки окровавленных частей... но сегодня все это принадлежит ему, и только ему!

* * *

Путиловский проснулся оттого, что во сне вспомнил: почему-то надо проснуться раньше, нежели заявится Лейда Карловна. И не потому, что он боится ее осуждающего взгляда, а потому, что будет плохо... кому? Действительно, кому? И проснулся.

Он лежал не в своей, а в гостевой постели. Голова после вчерашнего была чуть тяжелой. Странно, видимо, не добрел до своей спальни. Бывает. И тут он понял, что сзади его охватывают две женские руки, а к спине прижато чье-то горячее тело. Кого-то привел из ресторана? Чуть обернулся — и густо покраснел за свои гнусные мысли: сзади чуть посапывала в счастливом сне его Нина.

Путиловский бросил взгляд в окно — однако! Пора вставать, а то действительно Лейда Карловна их застукает. Но расставаться с Ниной было так жалко, что он дал себе еще две минуты понежиться в ее компании.

Поскольку часы были пущены, он начал с нежных поцелуев, которыми покрыл узкие девичьи плечи и маленькие, но уже вполне самостоятельные груди. От этих поцелуев Нина проснулась, но не сразу, а сначала сладко потянулась, не открывая глаз, и только потом с интересом посмотрела — кто же это?

От увиденного она покраснела не менее Путиловского и сразу укуталась в одеяло по самую макушку. Путиловский несколько оторопел от такой скромности, но понял, что она еще ничего не вспомнила. И точно: через мгновение Нинино личико вынырнуло из-под одеяла и ответило невинным на первый взгляд поцелуем.

После этого поцелуя всю их невинность как рукой сняло, под одеялом тела зажили своей, совсем личной жизнью, и новоиспеченным любовникам ничего не осталось, как отбросить утренний стыд и одеяло и предаться любви настоящим и полноценным образом. За короткую ночь они отдохнули и потому, чуть помучив друг друга уже знакомыми ласками, дружно кинулись в глубокую пропасть и затихли там, блаженно отдыхая.

Во входных дверях загремели ключи — вернулась Лейда Карловна. Путиловский одним броском вскочил с постели, на ходу сунул ноги в туфли и, прихватив свое небогатое имущество, кинулся в спальню. Там он быстро помял постель, надел пижаму, сверху халат и, натурально позевывая, вышел в коридор за несколько секунд до появления Лейды Карловны.

— Как здоровье бедняжки Келли? Я могу сказать вам «доброе утро»?

— Слафа Погу! Она фне опасности, — и Лейда Карловна поспешила на кухню. — Я стелаю фам кофе!

— Спасибо! — крикнул ей вслед Путиловский, на секунду воровски заглянул в спальню к Нине, поцеловал ее и был изгнан ударом подушки по голове.

Во время завтрака, между первой и второй чашками кофе, Лейда Карловна торжественно заявила:

— Можете поздравить Берга! Я нашла ему нефесту. Жених он невидный. Но у подруги моей покойной муттер есть племянница. Образованная, поэтому еще на выданье.

— Естественно! — ехидно-сочувственно отозвался Путиловский, допив кофе и вытерев рот салфеткой.

Нина прыснула, зажала рот и выскочила из- за стола в коридор.

— Не надо смеяться! — Лейда Карловна обидчиво поджала губы. — Девица в наше время — редкий товар! Отец — известный археолог. Алиса Дернфельд. Так фот, она готова.

— Спасибо, Лейда Карловна. За завтрак и за невесту! — И, жуя мятную пастилку, добавил: — Предупрежу Берга, чтобы тоже готовился. Дело ведь нешуточное. Как говорит Евграфий Петрович: «Женитьба есть, а разженитьбы нету!»

* * *

Вершинин проснулся один. Дора ушла рано утром, не разбудив и не попрощавшись. А он спал как убитый. И теперь судорожно отделял зерна от плевел, убирая в сторону ненужный мусор воспоминаний вроде кокаина и вчерашней раковины с нашатырным спиртом.