Николай Волынский - Наследство последнего императора. 2-я книга

Юровский глянул на себя в зеркало. Его обычно тёмно-загорелое лицо было сейчас бледным.

Он быстро спустился вниз, в сад, и направился в сторону расстрельной комнаты. У входа в неё нестройной группой стояла команда – Медведев, Кудрин, Кабанов и пятеро солдат – латышей и венгров, у которых, кроме наганов за поясом, за спиной были винчестеры со штык-ножами. Русские и венгры угрюмо молчали, латыши курили махорку и переговаривались на своём булькающем языке, иногда негромко посмеивались.

– Готовы?

– Готовы, – ответил ему за всех Кудрин.

И Юровский вернулся в дом.

Прошло почти сорок минут, когда в коридоре, где ждал Никулин, послышались тихие шаги. Романовы шли гуськом, не торопясь, – одетые, умытые.

Первым шёл Николай. Он нёс на руках Алексея. Оба они были в сапогах, военных тёмно-синих шароварах, гимнастёрках, на головах фуражки. За ними осторожно шла Александра в сером дорожном платье. Она прихрамывала и время от времени поправляла на правой руке спрятанный под рукавом огромный, от кисти до локтя, самодельный браслет из толстой золотой проволоки. В левой руке Александра держала маленькую подушку с зашитыми драгоценностями. Ольга поддерживала мать под локоть. На ходу девушка пыталась поправить лифчик с бриллиантами – он был ей тесен.

Лестница на пути в расстрельную комнату

За ними шли Татьяна и Мария и тоже несли маленькие подушки. У Анастасии на руках был её крохотный курносый Джим, она тесно прижимала собачку к груди. Замыкал шествие Никулин.

Проходя мимо чучела медведицы с медвежатами, Романовы почему-то осеняли себя крестным знамением.

Юровский ждал у лестницы внизу. Увидев появившегося на верхней площадке Николая с Алексеем на руках, негромко сказал:

– Ваши величества, прошу сюда, я с вами. Буду вас сопровождать и оберегать. Ваша безопасность – прежде всего.

Николай и Александра удивлённо-радостно переглянулись: в первый раз Юровский обратился к ним по титулу.

– Я же говорил, – шепнул с восторгом Николай. – Он на нашей стороне.

– Бог услышал нас… – Александра перекрестилась.

Когда Романовы сошли вниз, Юровский сочувственно спросил:

– Разве Алексею Николаевичу так плохо? Может быть, я помогу? Позвольте, понесу его.

Счастливый Николай отрицательно покачал головой.

– Душевно благодарен вам, родной вы наш Яков Михайлович. Но ваши хлопоты сейчас важнее моих. Справлюсь, не в первый раз. Алексей, поблагодари Якова Михайловича!

Мальчик смотрел на Юровского со страхом и надеждой одновременно.

– Большое спасибо, Яков Михайлович.

И едва слышно спросил:

– Ведь вы спасаете нас?..

– Конечно, спасаю! – заверил Юровский. – А вы готовы к такому важному событию, как освобождение?

Родители и сёстры Алексея замерли, окружив Юровского. Их охватило общее переживание – отчаянная надежда, предчувствие внезапного счастья и одновременно страх поверить в него. Анастасия дрожала, глядя на Юровского широко раскрытыми глазами. Она зажала собачке пасть, словно боялась, что Джим спугнёт лаем неожиданную и такую хрупкую радость.

– Мы готовы, Яков Михайлович, – тихо ответил Алексей.

– Тогда прошу, – бодро предложил Юровский и указал рукой на выход.

Романовы вышли в полную темноту, повернули налево. Осторожно ступая, прошли за Юровским шесть-восемь метров. Снова вошли в дом и гуськом стали спускаться по узкой деревянной лестнице. Она едва освещалась единственной тусклой лампочкой под потолком.

Внизу у входа в комнату стояли охранники и незнакомые солдаты. Услышав шаги Романовых, все обернулись к ним и пристально, с угрюмым любопытством стали их рассматривать.

Дойдя до последней ступеньки, Николай остановился, посмотрел на солдат, потом оглянулся по сторонам, словно увидел всё вокруг впервые, постоял несколько секунд. И вдруг резко повернулся и шагнул обратно. Он столкнулся с Александрой, она чуть не сбила с ног Ольгу.

– Осторожнее, ваше величество! – крикнул от двери Юровский. – Ступеньки узкие, не споткнитесь, сына не уроните! Идите сюда! Сюда, я вам говорю!.. Здесь ваше место. Специальное помещение, исключительно для вас подготовили.

И распахнул заскрипевшую дверь.

Николай постоял немного, прижимая к себе сына. Потом, словно во сне, медленно повернулся и молча прошёл в комнату.

За ним вошли Александра и дочери. Романовы остановились посередине и стали осматриваться.

Комната была совершенно пуста, чисто подметена и плохо освещена. Сквозь мутное стекло окна, забранного решёткой, можно было разглядеть переднее колесо грузовика, поставленного к окну почти вплотную. Громко завёлся мотор за окном и тут же заглох.