Дарья Плещеева - Наблюдательный отряд [litres]

Ставить точку в этом деле он предоставил Господу Богу. Если Краузе с супругой успели сбежать – их счастье. Не успели – сами виноваты.

В девять утра наблюдательный отряд собрался в фотографическом заведении, но не весь – Куницы не было. Как понял Лабрюйер, ее по-джентльменски отпустили к Ольге Ливановой – переодеться и вздремнуть.

Хорь завершал телефонный доклад столичному начальству. По лицу было видно – вот теперь он своей операцией гордится. Росомаха кипятил воду для чая, Акимыч резал толстую колбасу, Сеньку приставили к мытью посуды, которой накопилось порядком.

– Нужно съездить в тот дом на Виндавской, где жил Петерсон, – сказал Хорь, повесив трубку. – Там могли остаться важные бумаги и какие-то вещи. Может быть, он за ними вернется.

– Будет сделано, – ответил Росомаха. – Только чаю напьюсь. Ух, набегался!

Сенька, совершенно обалдевший от ночной суеты, осторожно подошел к Лабрюйеру.

– А мне какие-никакие наградные выйдут? – спросил он. – И с «Мотора» я могу уйти?

– Можешь, конечно. «Мотором» и без тебя теперь есть кому заняться. А я отведу тебя к господину Линдеру. Ты же хотел стать полицейским агентом? Вот, считай, должность уже твоя.

– Я не пойду в полицейские агенты, – сказал Сенька. – Я с господином Мюллером уже говорил, он меня возьмет в подручные и выучит водить автомобиль.

– На что ему подручный? – удивился Лабрюйер.

– Для пробегов!

– Каких еще пробегов?

– Господин Мюллер рассказывал – «Руссо-Балты» в больших пробегах участвуют. Четыре года назад был пробег Питер – Рига – Питер, потом в прошлом году летом – ралли «Монте-Карло». А в этом году будет пробег по Африке! По Африке, Александр Иванович! И меня туда возьмут подручным! Штурманом-то вряд ли…

– Далась тебе эта Африка… – проворчал Лабрюйер. – Пропадешь ты там в песках или джунглях…

– А Нагель?

– Какой Нагель?

– Который сейчас путешествует на «Руссо-Балте»! Мне господин Мюллер рассказывал, а он за Нагелем по журналам и газетам следит, он выписывает «Автомобиль», «Аэро- и автомобильная жизнь», а это «Аэро» сам Нагель выпускает. Он где только не бывал на своем «Руссо-Балте»! Сейчас по Африке едет!

Восторг, владеющий Сенькой, вызвал у Лабрюйера зависть. «Хорошо быть парнишкой, мечтающим нестись на автомобиле по Африке, – подумал он, – а солидному мужчине о чем прикажете мечтать? Вот то-то и оно…»

– Всю жизнь копаться в железках – рук никогда не отмоешь… – ворчливо сказал он.

– Так это же здорово – всю жизнь копаться в железках!

– Ладно, бог с тобой. Раз уж это твое призвание…

И Лабрюйер крепко задумался. Сенька сделал разумный выбор – хорошее ремесло, приличный заработок, путешествия и даже немного славы. А у агента какая слава?

Енисеев сидел в углу, устроившись в кресле вальяжно, нога на ногу, и читал газету «Рижский вестник», развернув ее во всю величину. Лабрюйер ходил взад-вперед, решая важный вопрос: идти или не идти к Ольге Ливановой. Придешь – может оказаться, что не вовремя и некстати, поскольку туда не звали. Не придешь – еще хуже.

– Сядь, брат Аякс, – сказал Енисеев. – Все кончилось, можно перевести дух. Впереди, как я полагаю, стрелы Гименея… или нет, это у Купидона стрелы…

– Иди к черту, – огрызнулся Лабрюйер. – Как она сюда попала?

– Чего хочет женщина, того хочет Бог, – Енисеев развел руками. – Ее невозможно было удержать. Жанна д’Арк! Только боевой секиры недостает.

– Ты бы мог сказать, что она здесь.

– Не мог, брат Аякс. Мы же не слепые, видели…

– Что видели?

– Что надо, то и видели. Если бы ты знал, что она в Риге, ты бы на все плюнул и к ней помчался.

– Это глупо. По-твоему, я мальчишка?

– Ох, брат Аякс, у меня есть смутное подозрение, что все мы – мальчишки. А как становимся взрослыми – так нам и приходит карачун…

Не желая выслушивать очередной артистический монолог, Лабрюйер просто вышел в салон. Там он засел в одиночестве – и досиделся до того, что в салон вошел Росомаха, а следом за ним – фрау Крамер.

– О господи! – воскликнул Лабрюйер. – Вы?!

– Да…

– Она там, на Виндавской, двое суток без еды просидела, – сказал Росомаха. – Нужно срочно покормить.

– Ей не вредно и поголодать, – по-русски отрубил Лабрюйер.

– Я схожу в кухмистерскую, хоть каких щей принесу в котелке, – с тем Росомаха вышел.

– Итак, что означали поиски кардинала Мазарини? – более сурово, чем требовалось, спросил Лабрюйер.

– Мне приказали…

– Что вам приказали?