Валентин Лавров - Блуд на крови

Солдаты Титехин, Шестрюк и Гусев были преданы военному суду. Супруги Грам арестованы. Началось следствие.

Эта история была столь громкой, что попала на полосы газет. И скандал не затихал более трех лет. Дошло до того, что Государственная дума 3-го созыва по предложению присяжного поверенного и близкого к Л.Н. Толстому Василия Маклакова сделала запрос Столыпину.

Объяснения давал Макаров. Случилось это 19 ноября 1908 года. Теперь он изменил политику. Эта история ему изрядно надоела. С трибуны Думы он заявил (дословно):

— Показания Малки Грам и ее супруга не имеют никакой цены. Ведь это евреи, профессиональные контрабандисты, и к тому же они содержат публичный дом. Правосудие должно сказать свое суровое слово!

Увы, Малка не стала ждать этого «слова»! Отпущенная под расписку о невыезде (помог Баранов?), она вместе с мужем в последний раз перешла границу Российской империи и поселилась в Берлине на Лютерштрассе.

Сама она растила на подоконнике в ящике цветочки, а Исаака отправила работать на стройку: «Чтоб глаза не мозолил!»

Однажды эту идиллию нарушил Кондратий Федорович Усалов. Каким образом он нашел беглянку, осталось навсегда неизвестным. Лишь соседка позже покажет следствию: «В начале мая у фрейлейн из России появился мужчина — видный такой, в элегантном клетчатом пиджаке и лакированных туфлях. Я видела, как мужчина снял с головы канотье, поцеловал фрейлейн в губы и преподнес ей роскошный букет роз. Такой стоит не менее пятидесяти марок!»

Добавим, что мужчина при этой встрече с восхищением произнес фразу, которую не могла понять немка, не знавшая чужого языка:

— Малка, ты фантастическая женщина!

Что касается следствия, то оно возникло по весьма печальному поводу. 17 мая 1909 года Исаак Грам не вернулся с работы. Малка заявила в полицию. Несчастного нашли в яме с раствором. Из бетона торчала нога в сильно сношенном ботинке. Следствие пришло к выводу, что пострадавший попал в яму по собственной неосторожности. Что ж, бывает, особенно когда жертва у кого-то стоит на дороге.

Ровно через год вдова и бывший российский сыщик Усалов официально соединили свои жизни.

За всю историю Отечества это была, кажется, самая крупная кража. Случилась она в конце декабря 1916 года. Распутывать невиданно сложный клубок преступления взялся сам начальник уголовного сыска империи А.Ф. Кошко.

Тонко звенели хрустальные бокалы, матово поблескивали серебряные приборы, стол был заставлен батареей бутылок с дорогими коллекционными винами и разноцветными водками.

Двое официантов ставили перед рослым с орлиным профилем господином то нежно-розовую семгу, то смугло-телесный балык, то черную блестящую глыбу паюсной икры.

В ресторане «Славянский базар» кутили напропалую, забыв о «сухом законе», принятом в начале войны.

— Че-ек, желаю еще шампанского! — на весь громадный зал рыкал господин. — И мои дамы тоже весьма желают. Самого пре-вос-ход-ного!

Две ярко намазанные девицы, сидевшие с господином, хихикали, прижимая ко рту розовые ладошки.

Осушив очередной бокал, господин кричал:

— Маэстры, играйте мою любимую — «Золотые денечки».

Подойдя к эстраде, пошатнувшись и едва не опрокинув чей-то столик, он залез в бумажник и швырнул к ногам цыган несколько ассигнаций. Господин говорил с явным чухонским акцентом.

Цыган Сашка, блестя ярко-синими плисовыми штанами, заломил руки, зашелся в истоме:

Возле плюшевых портьер, что в дальнем углу, скромно сидели и наблюдали за господином два сереньких, незаметных человечка. Один из них был в поношенном сюртучке, низкого роста, с оттопыренными розовыми ушками. Лицо другого уродовал глубокий фиолетовый шрам — ото рта до уха.

— Ну, рванина! — со злобой проговорил первый. — Эко его корежит…

— Гуляет! — ощерился другой. — Пусть его, недолго осталось ему гужеваться!

Тем временем господин вновь выскочил из-за стола и на потеху публике стал выделывать под музыку коленца, то ловко перебирая ногами, то приседая и выкрикивая:

— Ух я, ух я, вот и родина моя!

Вскоре с помощью официантов вконец опьяневшего гуляку водворили в его гостиничный номер, помещавшийся этажом выше ресторана.

Серенькие человечки расплатились и тихо покинули зал.