Никита Филатов - Адвокат революции

Владимир Анатольевич прикурил от серной спички и незаметно для себя принялся едва слышно, под нос, напевать заунывную каторжанскую песню, своего рода гимн Александровского централа:

Далеко в стране Иркутской,

Между скал и крутых гор,

Обнесен стеной высокой

Чисто выметенный двор.

На переднем на фасаде

Большая вывеска висит,

А на ней орел двуглавый

Позолоченный блестит…

Известие о Февральской революции застало Жданова и его семью на поселении в Чите, где он после отбытия заключения занимался «подпольной адвокатурой». Вернувшись по амнистии Временного правительства через Вологду и Петроград в Москву, Владимир Анатольевич первым делом добился ускоренного пересмотра своего уголовного дела. Был, конечно, оправдан и восстановлен в правах, после чего успел послужить председателем суда в Кронштадте, войти в состав Чрезвычайной следственной комиссии по расследованию преступлений царского режима и стать активным участником Политического Красного Креста. А уже в июле семнадцатого года Владимир Анатольевич Жданов получил назначение на должность военного комиссара при главнокомандующем армиями Западного фронта генерале Деникине, в связи с чем и не замедлил прибыть в прифронтовой город Минск.

Изначально Временное правительство наделило своих представителей в действующей армии большими властными полномочиями. В их обязанности входило информирование правительства обо всех происходящих в армии событиях, разрешение постоянных конфликтов между командованием и войсковыми организациями, пресечение любых антиправительственных выступлений, восстановление дисциплины и наказание ее нарушителей. Временному правительству необходимо было не только поднять боевой дух солдат и офицеров, но и, самое главное, вернуть их доверие к государственной власти — а следовательно, создать армию, преданную новому революционному строю. Для этого в распоряжении у каждого из комиссаров находился небольшой штат сотрудников, транспорт и прямой доступ к линиям связи.

Подбором кадров на должности военных комиссаров занимался лично управляющий военным министерством Борис Савинков. Поэтому неудивительно, что комиссарами становились, как правило, профессиональные революционеры, прошедшие школу подпольной борьбы, или демократически настроенные офицеры военного времени. По политическим взглядам все они были социалистами разного толка, и большинство из них являлось членами или сторонниками партии эсеров или меньшевиков.

От воспоминаний о каторге, ссылке и о недавних революционных событиях Владимира Анатольевича оторвало пронзительное дребезжание телефона.

— Жданов у аппарата!

— Говорит помощник товарища военного министра Савинкова. Борис Викторович приглашает вас к себе в четырнадцать ноль-ноль с последними отчетами о политической ситуации в войсках Западного фронта…

Прошедшие бурные годы подполья и революционной борьбы, разумеется, не могли не оставить следа на внешности Бориса Савинкова. Прибавилось морщин на его некрасивом, но умном лице, поредела заметно шевелюра, и только взгляд был все тот же — пронзительный, пламенный и одновременно холодный взгляд человека, готового без сомнения убивать или умирать за свои идеи.

И действительно, за неполные четыре десятка лет жизни ему выпадало на долю и то, и другое.

Именно Савинков, ставший руководителем Боевой организации социалистов-революционеров, организовал убийство священника Георгия Гапона, заподозренного в сотрудничестве с Департаментом полиции. За подготовку покушения на командующего Черноморским флотом Савинков был приговорен к смертной казни, бежал из крепости и несколько лет скрывался в эмиграции. После начала мировой войны он вступил добровольцем во французскую армию, участвовал в боевых действиях, потом стал военным корреспондентом. После Февральской революции вернулся в Россию и был назначен комиссаром Временного правительства сначала Седьмой армии, а затем и всего Юго-Западного фронта.

Теперь же, с недавнего времени, Савинков стал управляющим военного министерства и товарищем, то есть заместителем, министра.

— Проходите, голубчик! Прошу, проходите, — сделал он несколько быстрых шагов навстречу Владимиру Анатольевичу. — Рад видеть вас, чертовски рад…

Одет недавний радикальный террорист был в оливковый френч с накладными карманами, в темно-синие бриджи и хромовые сапоги до колена — так что вид у него был намного более воинственный, чем у многих из тех генералов, с которыми довелось пообщаться Владимиру Жданову за последние две-три недели. — Тоже рад видеть вас, Борис Викторович, в добром здравии.