Светозар Чернов - Новый цирк, или Динамит из Нью-Йорка

«Что же делать? — лихорадочно соображал он, глядя через окно на улицу. — Надо бы послать мальчишку в кафе к Продеусу с Рианом, чтобы они установили наблюдение за Фанни, а самому исчезнуть. Но только они сразу заподозрят неладное, начнут искать меня в магазине, а потом непременно заметят слежку. Оторвутся — и ищи их свищи, будут снова по домам свиданий шляться. Выйдет хуже чем у Бинта. За такое Петр Иванович мне ухи оборвет, а то и вовсе выгонит. А вдруг это ловушка? И все это задумано заранее Шульцем? Как это сказал Рачковский: „Было бы славно, если бы они тебя укокошили“. С кем бы посоветоваться?»

Артемий Иванович вернулся к прилавку.

— А ведь в Женеве она говорила мне о любви, Гастон!

— Мадам по-прежнему любит вас, мсье, — ответил тот. — Это же сразу видно.

— А ее муж?

— Брак и любовь — это разные вещи, мсье Гурин. Уж поверьте мне.

— Ха-ха! А и вправду. На коврике…

Артемий Иванович решительно отправился через улицу в кафе, повторяя про себя, как заклинание «марьяж и амур». Он сразу отыскал глазами Продеуса и Риана, сидевших в дальнем стороне от входа у самого окна, и видел, как те напряглись, готовые вскочить по первому же знаку. Артемий Иванович сделал успокаивающий жест и подсел за столик к Посудкину, который почему-то сидел один.

— Ку-ку! — сказал Артемий Иванович. — А Фанни-то где?

— Разревелась тут на радостях, — ответил Лёв Посудкин. — Теперь пошла в уборную, причепуриваться. А ты и вправду похудел, Артемий Иванович.

— Да и ты не разъелся.

— Разъешься тут при такой дороговизне! Коньяку будешь? — Посудкин поднял бутылку.

— Наливай, — Артемий Иванович придвинул к нему свою пустую рюмку.

— Давай выпьем не за нашу встречу — это когда Фанечка вернется, — а за наше с Фанечкой супружество, — сказал Лёв, поднимая рюмку. — Ты ж главного не знаешь: мы с Фанни все-таки оженились. У тебя, честно говоря, и не было никаких шансов.

Выпили не чокаясь.

— Ну, какой из тебя муж? — сказал Посудкин благодушно, ставя рюмку обратно.

— А из тебя какой? — с обидой спросил Артемий Иванович.

— Хороший, — смутился Посудкин. — Понимаешь, моя жена так была потрясена твоей смертью, что просила повременить, пока мы не отомстим за тебя. Мы же чего с ней сюда приехали? — Посудкин наклонился к уху Артемия Ивановича. — Совершать покушение на великого князя Николая Николаевича. А ты, как я понял, тоже насчет него планы имеешь?

— С чего ты взял?

— Да вот же ты в магазине при нас с этими двумя обсуждал…

— Не болтай, Посудкин, здесь не Женева. Тут везде вокруг царские шпионы. Да даже в этом кафе их, может, штуки три.

— Скажешь тоже, Артемий Иванович! Тут всего двое, кроме нас. А кто же тогда третий шпион?!

— Ты как был дураком, Посудкин, так им и остался.

— Ничего и не дурак! Я и без тебя знаю, что здесь шпионов много. Нас Шульц специально поселил на Монмартре. «Здесь, — говорит, — вас никто даже искать не будет». Двух недель не прошло, как нас нашли. И знаешь, кто нас обнаружил? Кун, который тебя в Женеве убил! Тьфу ты, пропасть! Ну, которого Фанни зонтиком в глаз ткнула. Нам пришлось удирать. Сегодня в каком-то злачном доме свиданий ночевали. Но теперь, слава Богу, все кончено. Ты жив, мстить за тебя не надо, стало быть можно домой ехать. Так что, действительно, меня это не касается, чего ты там задумал, а мы с Фанни сейчас на вокзал билеты покупать, и из вашего губернского Парижу прямиком до нашей уездной Женевы. Там тихо и дешево. У нас с ней еще две недели медового месяца осталось. А, вот и Фанни!

Березовская села рядом с Артемием Ивановичем и нежно взяла его за руку. Глаза ее безотрывно смотрели на него, словно ничего в этом мире ее уже больше не интересовало.

— Я уже месяц готовлю это дело, а вы-то как, Посудкин, собирались с наскоку-то все это сделать? — спросил Артемий Иванович, накрывая руку Фанни своей ладонью. — Вы хоть знаете, где он живет?

— В особняке на Елисейских полях. Вот Шульц нам даже адрес написал.

— И как же вы его узнать собирались? Может быть ты, Посудкин, с ним чай пил?

— Нам Шульц фотографию дал. — Посудкин полез за пазуху. — И сказал, что он саженного роста — ни с кем не перепутаешь.

На фотографии был изображен молодой генерал-майор в гусарской форме с вензелями на погонах.

— И что же, вы собирались подорвать его бомбами прямо в особняке?

— Нет, мне так далеко из-за забору до дома не добросить.

— Мы знаем, что по части бросания предметов ты не силен. — Артемий Иванович переглянулся с Фанни. — Вот если бы это мы с Фанни с лодочки в тебя камнями тогда кидались, то непременно бы попали.