Николай Свечин: Кубанский огонь

Власти задумались. Майкопский нефтеносный район – их любимое детище, на его развитие возлагались большие надежды. Там однажды уже случился большой пожар, и его едва удалось потушить. Много нефти сгорело, еще больше попало в реки и отравило их. Не дай Бог все повторится. Кроме того, арестованный говорит о столице области. Взрыв или пожар должны случиться там, а не в юртах [3] Юрт – низшее административно-территориальное образование на казачьих землях. казачьих станиц. Дело пахло керосином, и Бабыч отправился в Тифлис. Он сообщил новые подробности наместнику, и тот отнесся к ним со всей серьезностью.

Илларион Иванович Воронцов-Дашков был личным другом покойного государя Александра Третьего и нынешнего самодержца знал с пеленок. Должность Наместника Его Императорского Величества на Кавказе он нес ответственно, иногда даже чересчур. Канцелярия графа превратилась в нечто громоздкое, неуклюжее и с претензией на автономию. Отделы играли роль местных министерств и старались пореже связываться с Петербургом. Большинство вопросов они решали самостоятельно. Включая те, в которые не имели права вмешиваться… Но тут возник особый случай. Крупный акт планируется в столице нефтеносной области. Угроза общеопасного повреждения имущества! Местная полиция явно не справляется. Как быть?

Наместник думал недолго и отбил в Петербург телеграмму. Он не любил опускаться до министров и адресовался прямо к императору. В телеграмме граф описал положение и высказался насчет необходимых мер. Проще говоря, он переложил в данном случае ответственность на МВД. Но так, чтобы приказ туда пришел с самого верха. Заключал свою депешу Воронцов-Дашков следующей фразой: «Лучше всего прислать Лыкова из Департамента полиции, он разберется».

Николай получил телеграмму и несколько дней никому о ней не сообщал. Тут было над чем подумать. Начиная с 1909 года, газеты много трубили о «майкопском чуде». Тогда одно из обществ, производивших разведку нефтеносных участков, вскрыло огромный пласт. Целый фонтан нефти вылетел в небо. Последствия были печальными: пожар, ущерб природе, большие расходы на ликвидацию бедствия. Но зато появился ажиотажный спрос на аренду участков. Особое рвение проявили англичане, а они, как известно, нация торговая, хитрая. Просто так англичанин и пенса не потратит, а тут полетели миллионы. На Лондонской бирже второй год горячка, новые акционерные общества растут как грибы после дождя. Котировки их акций рвутся вверх, расталкивая старых эмитентов. Американцы зашевелились! В правительстве по этому поводу давно идет раздрай. Военное министерство хочет, чтобы нефтедобыча оставалась под русским контролем, и старается не допускать до аренды иностранцев. Министерство промышленности и торговли, наоборот, готово ввести для последних льготы, чтобы иностранцы активнее входили в новое и затратное дело. Своих-то средств у наших промышленников кот наплакал; без заграницы не обойтись. Власти на местах тоже хотят урвать кусок, требуют, чтобы без их согласия землю не раздавали. У нефти, судя по всему, огромное будущее. Золотая жила, которую надо холить, лелеять, развивать, всячески оберегать. А тут какой-то Варивода занес руку над целым городом. Екатеринодар не просто центр Кубанской области, он теперь и центр нефтедобычи. Их всего три на целую империю: Баку, Грозный и вот теперь еще Майкоп. Беречь надобно их, беречь…

Царь вызвал к себе Столыпина и показал ему телеграмму с Кавказа. Премьер-министр, он же министр внутренних дел, сразу понял замысел Воронцова-Дашкова. И криво усмехнулся:

– Когда пахнет жареным, зовут на помощь нас? А на той неделе граф опять превысил свои полномочия в надзоре за Чиатурскими марганцевыми копями. Я опротестовал его действия телеграммой, так он даже не ответил!

– Петр Аркадьевич, оставьте ваши дрязги при себе, – резко пресек премьера государь. – Надоело. Давайте решать, как быть… в этом случае.

Столыпин несколько секунд обиженно молчал. Все чаще самодержец его обрывает. Ох, пора уходить… Вот только куда? В Государственный совет, просиживать белые штаны? Столько не доделано, работы непочатый край. А тут старый дурак Воронцов подкинул самодержцу бумажку, и на тебе. Брось все и подчищай дерьмо за наместником-маразматиком.

– Что молчите? Лыков – это тот, кто охранял меня на выставке в Нижнем Новгороде в девяносто шестом году?

– Извините, ваше величество, не знаю: я в это время был ковенским предводителем дворянства в чине надворного советника.