— Ваша честь, разрешите задать вопрос свидетелю? — вмешался Рубинштейн.
— Задавайте.
— Скажите, свидетель, как вы узнали, что в пакете было десять тысяч долларов?
— Очень просто, я развернул пакет.
— И пересчитали деньги?
— Зачем? Пачка была в банковской упаковке, а на ней написано: десять тысяч. Со значком доллар. Зачем мне пересчитывать?
— Что вы сделали с долларами?
— Завернул и пересунул по столу Горелову.
— В своем письме в редакцию вы написали: «Я швырнул эти доллары ему в лицо и приказал удалиться из моего кабинета во избежании того, что я посажу его за взятку должностному лицу при исполнении обязанностей. Что он и сделал». А вы рассказываете, что это было не так.
— Я выразился фигурально. Меня поманивало швырнуть эти бабки в его сытую… в его лицо, но я сдержался. Потому что находился при исполнении. Я сказал: заберите свои деньги и срочно покиньте мой кабинет. Иначе я привлеку вас за попытку дать взятку. Он умылся и пошел.
— Он взял пакет с деньгами?
— Ну да, сунул в портфель.
— Наглая ложь! — не выдержал Горелов. — Ложь от первого до последнего слова!
— Ну какая же ложь? — простодушно удивился подполковник. — Заключенный Гольцов вышел по УДО? Вышел.
— Ложь — про доллары! Ложь, что я для этого приезжал в колонию!
— А для чего? Проведать своего бывшего подзащитного? Так с Гольцовым вы даже не встретились. Разве не так?
Стук судейского молотка прекратил перепалку.
— У представителя ответчика есть вопросы к свидетелю?
— Нет, ваша честь.
— У представителя истца?
— Я не вижу необходимости опровергать эти голословные, ни чем не доказанные обвинения.
— Свидетель, вы свободны.
— Мне подождать в коридоре? — спросил подполковник.
— Можете остаться в зале. Суд удаляется на совещание.
Через десять минут судья вновь появилась на своей кафедре.
— Объявляю решение суда по иску гражданина Горелова к редакции газеты «Мой день» и к гражданину Прокопенко о защите чести и деловой репутации. Суд решил: иск оставить без удовлетворения.
— Это невероятно! — возмутился Рубинштейн. — Вы принимаете решение без единого доказательства!
— Суд всегда руководствуется своим пониманием дела и внутренней убежденностью, — парировала судья. — Вы как юрист должны это знать.
Решение принято. Оно может быть обжаловано в десятидневный срок. Заседание окончено.
Подполковник Прокопенко покинул зал и лишь на крыльце расслабил галстук.
— Один вопрос, подполковник, — сунул ему диктофон какой-то молодой журналист. — Вы отказались от десяти тысяч долларов. Это было нелегко?
— Сынок, не напоминай мне об этом! Ты даже не представляешь, как трудно! — ответил Прокопенко и полез в синий «Форд-фокус», за рулем которого сидел молодой человек кавказской национальности.
В следующем номере газеты «Мой день» появилась короткая заметка о заседании Краснопресненского мирового суда под крупным заголовком: «Умылся и пошел». Решение было обжаловано в Мосгорсуде и оставлено без изменений.
Через некоторое время Горелову позвонили из Гильдии российских адвокатов и передали, что его хочет видеть председатель Гильдии, старый юрист, лауреат премии имени Плевако и множества российских и международных наград. Он не предложил Горелову сесть и сам остался стоять, как бы давая понять, что разговор будет коротким.
— Я не хочу комментировать то, что произошло с вами, — сказал он. — Но будет лучше всего, если вы покинете Гильдию по собственному желанию. Не смею более вас задерживать.
Телефоны в офисе будто бы отключили, все разом. От услуг юридической фирмы «Горелов и партнеры» отказались даже те клиенты, которые готовы были платить большие деньги за то, чтобы Горелов взялся за их дела. А известный московский ритейлер, в прошлом крупный криминальный авторитет по кличке Федя Кривой, а ныне уважаемый господин Федор Илларионович Федотов, прямо сказал, не стесняясь присутствующего в кабинете референта Славы:
— Братан, когда адвокат работает на меня, я должен знать, что он работает на меня. Если я знаю, что его можно перекупить, такой адвокат мне на хуй не нужен.
В конце дня в кабинет вошел Слава и положил на стол Горелова листок бумаги, написанный от руки.
— Что это?
— Заявление. По семейным обстоятельствам. Извините, Василий Афанасьевич, мне в лом писать в резюме «Горелов и партнеры». Это, знаете ли, не способствует.
В тот день Горелов допоздна засиделся в пустом офисе, ни о чем не думая. Любая мысль вызывала тупую головную боль. С трудом заставил себя спуститься вниз и сесть в машину. Вечерний трафик ослабел, уже через полчаса он въехал во двор своего дома в Сокольниках и загнал «лексус» в один из капитальных гаражей, пристроенных к бетонной стене, отделяющей парк от жилых кварталов. Когда запирал гараж, сзади раздалось:
Читать дальше