Артур Таболов - Кэш

— Рассматривается иск о защите чести и достоинства, — объявила судья, сухопарая дама лет сорока, немного смущенная обилием телекамер и направленных на неё фотообъективов и потому державшая себя строго официально. — Истец — гражданин Горелов Василий Афанасьевич. Ответчики — редакция газеты «Мой день» и гражданин Прокопенко Иннокентий Иванович. Истец утверждает, что заметка «Нам пишут из Дегунина» содержит злостную бездоказательную клевету, порочащую его честь, доброе имя и деловую репутацию. Ответчик, почему вы опубликовали эту заметку?

— Ваша честь, редакция считает своим журналистским долгом поддерживать постоянную связь с читателями, — ответила пигалица. — Мы часто публикуем читательские письма. Это письмо показалось нам важным, поднимающими острые проблемы общества.

— Вы проверяли факты перед публикацией?

— Мы запросили в Мурманском управлении ФСИН характеристику на подполковника Прокопенко. Она была в высшей степени положительной. Он человек прямолинейный, честный.

— Это всё?

— Нет. Редакция командировала в Дегунино своего корреспондента. Он встретился с автором письма и записал разговор с ним на диктофон. Гражданин Прокопенко повторил всё, о чем написал в письме. Аудиозапись и расшифровка могут быть предоставлены суду и приобщены к делу.

Вмешался Рубинштейн:

— Если Прокопенко рассказал только то, что написал в письме, зачем нам тратить время? Имеются ли у ответчика доказательства того, что в заметке есть хотя бы доля правды? Мой клиент — человек публичный, авторитетный в профессиональном сообществе, член Общественной палаты. Мы создаем опасный прецедент. Так можно оболгать и опорочить любого общественного деятеля, который кому-то не понравился. Этот суд должен стать предупреждением безответственным клеветникам.

— Ваша честь, прошу пригласить свидетеля, который поможет суду разобраться в существе дела, — заявила пигалица.

— Кто этот свидетель?

— Подполковник Прокопенко Иннокентий Иванович. Он специально приехал на суд и ждет в коридоре.

— Ваша честь, протестую! — возразил адвокат.

— Почему?

— Бесполезная трата времени.

— Протест отклонен. Пригласите свидетеля.

Подполковник Прокопенко невозмутимо прошествовал по узкому проходу между телекамерами и водрузился на трибуну, которая сразу показалась хлипкой под его грубой фигурой. Он был в парадном мундире, в тугом галстуке, как бы немного мешающим ему дышать, отчего он время от времени вертел тяжелой бритой головой. На Горелова, сидевшего рядом с адвокатом, он взглянул равнодушно, мельком, и было непонятно, узнал он его или не узнал.

— Свидетель, назовите себя, — обратилась к нему судья.

— Прокопенко Иннокентий Иванович, 1964 года рождения, проживаю в деревне Дегунино Мурманской области. Женат, трое детей, жена домохозяйка. Что еще?

— Достаточно. Кем вы работаете?

— Начальник исправительной колонии номер шесть.

— Знакомы ли вы с истцом Гореловым?

— Да, однажды встречались.

— Вы можете его узнать?

— Конечно, вон он сидит.

— Расскажите, при каких обстоятельствах вы встречались с гражданином Гореловым.

— Я об этом всё написал. И уже рассказывал корреспонденту.

— А теперь расскажите суду.

— Приехал он в лагерь четырнадцатого января. Числа я, конечно, не запомнил, потом уточнил по журналу посещений. Я был уверен, что он хочет попросить за осужденного Гольцова. Чтобы я дал ему хорошую характеристику для УДО. Он же на суде защищал Гольцова. Я сказал, что уже заготовил бумагу и дал ему прочитать. Но тут он повел себя как-то странно.

— В чем была странность?

— Сказал, что Гольцов уже не его клиент, и так складываются обстоятельства, что эта характеристика не совсем уместна. Я прямо спросил: почему? Он еще повилял, а потом дал понять, что есть серьезные люди, которые не хотят, чтобы осужденный Гольцов вышел по УДО.

— Он сказал, кто эти люди?

— Нет.

— Что было дальше?

— Я сказал: это не мне и не ему решать, решит суд. Он сказал: вот именно, что мне. Если я напишу, что Гольцов имел нарушения режима, УДО не будет.

— Вы могли это сделать? — вмешалась пигалица.

— Легко. Не так поздоровался, не так заправил койку, не там закурил, да мало ли.

— Продолжайте, свидетель, — предложила судья. — Как отреагировал на это Горелов?

— Он сказал: я вижу, что вы человек прямой и с вами нужно говорить прямо. Вот это, сказал, вам за то, что характеристика будет какая надо. И подсунул мне по столу пакет в желтоватой бумаге. В нём было десять тысяч американских долларов.