Джонни Кэш: 20 песен

ДЖОННИ

КЭШ

В переводах Григория Войнера

ЧЕЛОВЕК В ЧЁРНОМ

Почему я вечно в чёрном, - ты спросил, -

И одежды яркой с детства не носил,

Почему я в чёрном, будто в трауре всегда?

Что ж, на это есть причина, господа.

Из-за тех, кто беден, голоден, побит,

Кто в трущобах на окраинах забыт,

Кто сидит в тюрьме за то, чего не совершал,

Из-за них всегда болит моя душа.

Я весь в чёрном из-за тех, кто не читал

И не слышал слов, что Иисус сказал -

О надежде, милосердии, о вере и любви.

Вот о чём хочу я миру заявить.

Но у нас-то всё прекрасно, нам-то что,

В модных шмотках и сверкающих авто.

Чтобы мы о том, что в жизни важно, не могли забыть,

Некто в чёрном где-то рядом должен быть.

Из-за дряхлых одиноких стариков,

Безрассудных алкоголиков, торчков -

Я весь в чёрном, я ношу свой траур также из-за них.

Смерть уносит очень много молодых.

Из-за тысяч тех, кто умер в свой черёд,

Веря в то, что Бог поможет и спасёт,

Из-за сотен тысяч тех, других, кто в свой предсмертный час

Ожидал тепла и помощи от нас.

Да, есть то, что невозможно поменять,

Есть и то, с чем больше жить нельзя ни дня,

И пока мы что-то в нашей жизни не начнём менять,

До тех пор мне рано в белом щеголять.

Я весь в радуге ходил бы налегке,

Чтобы миру показать, что всё окей.

Но пока что для себя я взял у жизни чёрный цвет,

В мире тёмных красок - Чёрный Человек.

БЛЮЗ ФОЛСОМСКОЙ ТЮРЬМЫ

Вот мчится поезд, стук колёс звучит по всей земле

А я не видел солнца уж не знаю сколько лет.

Я в Фолсомской тюрьме, где время встало и стоит,

А поезд в Сан-Антонио там, за стеной, бежит.

Мне в детстве мама говорила: сын, не подкачай.

Будь мальчиком хорошим, с пистолетом не играй.

Но в Рино я кого-то грохнул, сам не помню как,

Теперь рыдаю из-за паровозного свистка.

В нём едут богачи, там есть сортир и ресторан,

У каждого во рту сигара, а в руке - стакан.

О, мне б туда! Но мне нельзя, я знаю - я в тюрьме.

Но если ехать можно им, то почему не мне?

Когда же и меня с собою поезд увезёт?

Я ехал бы куда глаза глядят, за горизонт,

От Фолсома подальше я билет бы заказал,

И этот же свисток мою печаль бы разогнал.

ПИСТОЛЕТЫ В ГОРОД НЕ БЕРИ

Ковбою Билли Джо на ферме стало невтерпёж.

На лавке сидя ни богатств, ни славы не найдёшь.

Оделся, причесался он, сапог как медь горит,

А мать рыдает:

"Пистолеты в город не бери, сын,

Дома их оставь, Билл,

С собою не бери!"

Он мать свою поцеловал и ей сказал, смеясь:

"Да в городе нет лучше и быстрей стрелка, чем я!

К тому же ствол привык я в кобуре держать, смотри!"

Но мама снова:

"Пистолеты в город не бери, сын,

Дома их оставь, Билл,

С собою не бери!"

Он ехал с песней, а они болтались на боках,

На ярмарку приехал он с улыбкой на губах.

Он слез с коня - и сразу в бар. Ну что ж, душа горит!

Но помнил фразу:

"Пистолеты в город не бери, сын,

Дома их оставь, Билл,

С собою не бери!"

Он выпил первые сто грамм, чтоб не тряслась рука.

Подумал: "Вот теперь я стал похож на мужика!"

И вдруг о нём какой-то тип стал грубо говорить,

А он лишь слышал:

"Пистолеты в город не бери, сын,

Дома их оставь, Билл,

С собою не бери!"

Но кровь кипела, и рука метнулась к кобуре,

А тип был не из этих мест, и выстрелил быстрей.

И умирает Билли Джо, над ним и плач, и крик,

А он им шепчет:

"Пистолеты в город не бери, сын,

Дома их оставь, Билл,

С собою не бери!"

БОЛЬШАЯ РЕКА

Показал плакучей иве, как рыдать,

Облакам - как небо синее скрывать,

Слёзы, что пролил по ней я, утекли в Большую Реку*,

И теперь я здесь останусь умирать.

Познакомился с ней в городе Сен-Пол** (Миннесота).

Её говор меня сразу приколол (южный говор).

Но сплыла мечта моя вниз по теченью в Давенпорт,

И куда звала река, туда я шёл.

Я в Сент-Луисе её почти догнал (по реке),

Но в порту сказали - уплыла она (сплыла она).

Встретил в Мемфисе её, она не повела и бровью,

Уплыла вниз по Большой Реке одна.

Ты неси её, река, до Батон Руж и Ривер Куин,

В Новый Орлеан… Меня же - не зови!

Уноси печаль к заливу, я не буду с ней счастливым,

Она больше любит берега твои.

Показал плакучей иве, как рыдать (рыдать),

Облакам - как небо синее скрывать,

Слёзы, что пролил по ней я, утекли в Большую Реку*,