Катерина Райдер - Кровь и молоко

От полученного известия разболелась голова, и дабы хоть немного облегчить неприятные ощущения, Амелия распустила волосы, вытащив из туго скрученного жгута кудрей серебряную заколку.

– У вас не вышло? – боязливо спросила Элизабет, ставя на комод поднос с сервизом и наливая в белоснежную чашку ароматный напиток для своей хозяйки.

– Не вышло? Что именно? – безразлично переспросила Говард, массируя пальцами виски.

– Избежать свадьбы, – с участливой скорбью пояснила служанка, подавая леди чай.

Мисс заглянула в глаза стоявшей по правую руку женщины и впервые за последние несколько дней искренне, пусть и печально, улыбнулась.

– Ах, Лиззи, когда я покину этот дом, кто будет заботиться о тебе? Дай мне слово, что не останешься с отцом! Поезжай домой, к родне, я дам денег, напишу письмо, они примут тебя, я уверена.

– Вы очень добры ко мне, мисс Амелия, но моя семья – это вы и Мэри… И если позволите, я хотела просить вас забрать меня в дом судьи. Мне невыносима мысль, что вы будете там одна.

Поддавшись секундному порыву, Амелия отставила чашку и поднялась на ноги. Взяв служанку за руку, она потянула её на себя, заключая в объятья. Элизабет была немного старше своей хозяйки, всего на каких-то девять лет, но относилась к мисс Говард почти по-матерински. Она одна знала, на какие жертвы леди приходилось идти каждый день, чтобы сохранить имя своей семьи, и не переставала восхищаться стойкостью её духа.

– Я бы очень этого хотела, Лиззи, – еле слышно прошептала мисс, – но боюсь, подонок Байрон сделает всё для того, чтобы я страдала. Он непременно откажет в просьбе. Но ты можешь остаться с Мэри. Уверена, в доме Уитморов с радостью тебя примут!

Элизабет благодарно кивнула и отступила назад, скользя печальным взглядом по измученным чертам лица хозяйки.

– Иди, дорогая, не думай ни о чём, я справлюсь, как и всегда, – похлопав горничную по руке, улыбнулась Амелия, вновь надевая маску бесчувственной гордячки. – Из меня получится крайне скверная жена, судья ещё пожалеет о своём решении…

Лиззи тихонько засмеялась. Она кивнула леди и направилась было к двери, но, уже будучи у самого порога, обернулась. В серых глазах мелькнула мысль, которую женщина отчего-то побоялась озвучить вслух.

– В чём дело? – приметив замешательство служанки, спросила Говард.

– Да так, пустое…

– Лиззи? – настойчиво переспросила Амелия.

– На днях я встретила кухарку Батлеров. Вы знали, что мистер Батлер скончался?

– Да, – утвердительно кивнула Говард, дошла до постели и присела на самый край, сложив руки на коленях. – Мы не были близки с соседями, оттого Кэтрин и не прислала нам приглашение на похороны своего супруга.

– Такое несчастье, остаться вдовой в тридцать два года… – задумчиво произнесла Элизабет.

– Миссис Батлер вышла замуж рано, за человека почти втрое старше себя. Подобного стоило ожидать, – равнодушно заметила Амелия.

– Зато теперь, как сказала мне Аннета, кухарка, Кэтрин Батлер унаследовала внушительное состояние. Думаю, при таких деньгах она вскоре сыщет супруга под стать своему возрасту. Что же, пойду, если вам что-либо понадобится, зовите, – быстро переменив тему, Лиззи открыла дверь и вышла в коридор, но Амелия её окликнула.

– Элизабет! А от чего скончался мистер Батлер?

– Не знаю, говорят, чем-то отравился, – почти шёпотом произнесла горничная, прикрывая за собой дверь.

День свадьбы. Утро. Поместье Говардов

– Мисс Говард, экипаж прибыл, – в покои невесты вошла Лиззи.

Женщина явно нервничала, растерянный взгляд бегал по комнате, дыхание сбивчивое, щёки пылали. Она быстро закрыла дверь и посмотрела на хозяйку с глубочайшим волнением.

– Быть может, стоит повременить? – почти шёпотом спросила служанка.

– Нет, если мы сделаем это после, мне придётся спать с ним!

Амелия стояла перед зеркалом и была совершенно спокойна. Она поправила фату, затем провела кончиками пальцев по кружеву, обрамляющему декольте, и широко улыбнулась, оборачиваясь.

– К тому же у нас появилась проблема, – глядя на дрожащую от страха горничную, беззаботно отозвалась невеста. – Сегодня утром Фостер принёс мне яд. Предложил отравить судью. Так что придётся изменить наш план. Слишком очевидно! Если Джозеф проговорится, Даниэль тотчас арестует меня, и крыть будет нечем.

– Но, мисс, теперь мы не можем отравить Байрона, и нужно срочно избавиться от склянки мистера Фостера!

– Напротив! – хищно улыбнулась Говард. – Если судья будет убит насильно, например заколот, как в моём романе, а не отравлен, то арест по причине наличия яда дискредитирует Даниэля в глазах коллег, а зверобой подчеркнёт, что у меня не было в планах убийства.