Катерина Райдер - Кровь и молоко

Когда мне исполнилось девятнадцать, Стивен Рэнделл решил официально признать меня наследником, но не просто включить в завещание, а усыновить и дать свою фамилию. Я был не против. Я любил этого человека как собственного отца, он вырастил меня, воспитал, помог забыть тот ужас, что я пережил в Англии.

После Стивен отправил меня в университет в Эдинбурге. Я хотел изучать экономику, но отец настоял на медицине, которая в Америке была не особенно развита. И всё же по возвращении я вплотную занялся нашим хлопковым делом. Сначала исключительно сбытом, затем заинтересовался ткацким производством. В итоге с позволения названого отца основал собственную фирму. Дела закрутились лихо. Я наладил партнёрство с Францией, Италией, открыл несколько фабрик по стране. Но Америка всегда была для меня чужой, я так и не влился. Мне претила врождённая надменность при полном невежестве американцев, их грубость, дурные привычки, пьянство. Я всё чаще начал задумываться о возвращении на родину.

Прошлой весной мой отец, Стивен Рэнделл, скончался от чахотки. По счастливой случайности Алан Линч проявил интерес к сотрудничеству с моими фабриками. Он вышел на меня сам, я не проявлял никакой инициативы.

Лишь прибыв в великую Британию для переговоров, я снова столкнулся с Питером Байроном – на том самом приёме, где познакомился и с тобой, – посмотрев на Амелию с особой теплотой и трепетом, печально улыбнулся Томас.

– Время! – отвратительный скрежет дверных петель в дуэте с саднящим голосом тюремщика заставили Говард, погружённую с головой в ледяную истину, вздрогнуть.

Она с силой сжала руку Томаса, вглядываясь в его глаза застывшим взглядом, словно рассказ возлюбленного вырвал из тела прекрасной женщины душу, превратив её в фарфоровую куклу.

– Всё хорошо, иди, – мягко отозвался Рэнделл, но Амелия была не в силах двинуться с места.

– Мистер Гудмен, мне велено увести арестанта в камеру, – строго заметил конвоир.

– Мисс Говард, – Джеймс встал на ноги и подошёл к леди, вопросительно посмотрев на Томаса. Тот утвердительно кивнул и тогда адвокат бережно взял даму под локоть, – идёмте! Нужно добиться аудиенции у судьи Одли. Вы должны дать показания немедля!

– Нет! – вдруг дёрнулась леди, – Томас…

– Амелия, иди, и мне пора, – широко улыбнулся Рэнделл, словно его забирали в курительную комнату, а не в камеру осуждённых на казнь.

– Я добьюсь своего! Это гнусное семейство ответит по заслугам! Обещаю тебе, – судорожно моргая, забормотала леди. – Мы вытащим тебя!

– Теперь я полностью спокоен, душа моя. Кто в Лондоне посмеет тебе перечить? Разве что безумец! – нежно улыбнулся Рэнделл.

Гудмен, заставив леди встать со стула, отвёл её к стене. Конвоир помог Томасу подняться, и вскоре за ними закрылась дверь, а Амелия рухнула в объятья Джеймса. Поначалу мужчине казалось, что его клиентка плачет. Но когда Говард взяла себя в руки и отстранилась, адвокат смог узреть в её прекрасных глазах лишь ненависть и гнев, подумав о том, что Томас Рэнделл был прав: решиться на соперничество с этой женщиной мог только безумец!

Ещё не было и девяти утра, а Амелия и мистер Гудмен уже покидали здание суда. Джентльмен сжимал в руках ордер на обыск квартиры Даниэля Байрона, добиться которого почти не составило труда. Говард без опаски за собственную репутацию рассказала судье Одли все детали её взаимоотношений с Байроном-старшим и его сыном. Как выяснилось, Даниэль скрыл от следствия письмо, написанное Питером, дабы не компрометировать его в глазах коллег, и разумеется, умолчал о ссоре. Каждый из этих фактов на фоне истории Томаса Уэбстера ставили под сомнение благочестивость именитого семейства. К тому же судья Одли, к великой удаче Амелии, всегда недолюбливал Питера Байрона и посему с лёгкостью пошёл навстречу. Тем более что исповедь леди показалась ему вполне убедительной и уж если не подтверждала вину Даниэля, то ставила под сомнение его профессионализм и компетенцию.

– И что дальше? – запахивая ворот пальто, спросила адвоката Говард.

Сегодня было особенно сыро и холодно. Порывистый ветер то и дело подхватывал мусор да обрывки газетных листов, гоняя их по улицам.

– После ланча мы обыщем квартиру Байрона и его кабинет на предмет сокрытых улик. А дальше будем действовать по ситуации. Судья Одли расположен к вам, Амелия, так что постарайтесь не делать глупостей, предоставьте всю работу мне. Возвращайтесь в поместье, к тому же завтра похороны вашего мужа.