Роберт Гулик - Призрак в храме

Хун ударил медным молотком в красные лакированные ворота. Потом постучал еще несколько раз. Наконец отворилось окошечко, и за решеткой показалось девичье лицо. Девушка подозрительно осмотрела посетителей большими настороженными глазами и строго спросила:

— Что вам нужно?

— Мы из судебной управы, — ответил ей старшина. — Откройте!

Девушка впустила их в маленький мощеный дворик. Она явно была служанкой, судя по ее простой синей куртке и широким штанам из такого же материала. Судья Ди заметил, что у нее простоватое, но довольно красивое лицо; на круглых щеках виднелись ямочки.

Серые плиты двора были безукоризненно чистыми и политы водой, что создавало ощущение прохлады. Слева возвышалась небольшая постройка из красного кирпича, справа — здание побольше с верандой. Стены храма напротив были ослепительно белыми, а колонны, поддерживающие изогнутые углы крыши, покрыты красным лаком. Рядом с колодцем в углу стояли полки с растениями в горшках, а на верхней полке — несколько фарфоровых ваз с искусно составленными букетами. Судья узнал способ аранжировки цветов, который использовали его жены, и предположил, что это работа настоятельницы. В воздухе витал нежный аромат орхидей. После заброшенного храма такая изысканная атмосфера показалась ему весьма приятной.

— Ну, — нетерпеливо спросила девушка, — чем же я могу помочь вам, ваша честь?

— Отнеси мою визитную карточку настоятельнице, — сказал судья, засунув руку в рукав.

— Настоятельница спит, — хмуро ответила она. — Сегодня ей предстоит отправиться в город на прием в резиденции судьи. Конечно, если вы настаиваете, я...

— О нет, — поспешно сказал судья, — я пришел только спросить, не слышали ли вы или не видели ли чего-нибудь необычного прошлой ночью. Около полуночи в заброшенном храме куролесили бродяги.

— Около полуночи? — усмехнулась она и широким жестом показала на здания. — Все эти постройки я должна содержать в чистоте, причем совсем одна! Сам храм очень маленький, но на алтаре много миниатюрных предметов, с которых надо стирать пыль. Неужели вы думаете, что я допоздна засиживаюсь после целого дня работы?

— А покупки ты тоже делаешь сама? — полюбопытствовал судья. — Если тебе приходится ходить по этой лестнице вверх и вниз каждый день...

— Я хожу раз в неделю за соей, солью и соевым творогом. Мы не едим ни рыбы, ни мяса — уж такое мое везение!

— Однако я слышал кряканье уток.

Ее лицо смягчилось.

— Это мои утки. Настоятельница разрешает мне держать их ради яиц. Утята такие смышленые... — Она умолкла, а потом резко спросила: — Чем еще я могу быть вам полезна?

— Сейчас больше ничем. Пойдем, Хун. Посмотрим, как обстоят дела в храме.

— Что за дерзкая девчонка! — заметил старшина, когда они вновь шли по лесу.

Судья пожал плечами.

— Она любит уток, а это уже кое-что значит. Ну что ж, я рад, что увидел Приют отшельника. Изысканная атмосфера храма подкрепляет высокое мнение моих жен о настоятельнице.

Начальник стражи с двумя стражниками, разгоряченные и растрепанные, сидели на лестнице главного зала. Увидав входящего во двор судью, они тут же вскочили.

— Безуспешно, ваша честь! Клянусь, что никто уже давно не забирался в эту проклятую чащобу! В ней нет даже тропинок. И не похоже, чтобы там что-то копали. Остальные все еще пытаются пробраться вглубь с другой стороны стены.

Судья уселся на большой камень в тени стены и принялся энергично обмахиваться веером.

— Вы говорили, ваша честь, что у преступника, скорее всего, был помощник, — после недолгой паузы произнес начальник стражи. — Не могли ли они быстренько соорудить носилки, положить на них тело и унести его отсюда куда подальше?

— Возможно, но маловероятно. Так они рисковали бы наткнуться на других бродяг, а эти бродяги народ любопытный. Я думаю, труп все же спрятан где-то в саду.

Один за другим стражники появлялись из зарослей, качая головами.

Судья поднялся.

— Уже поздно. Пора возвращаться в управу. Начальник стражи, опечатай двери храма и оставь двоих стражников охранять его. И позаботься, чтобы их сменили до наступления ночи.

Ма Жун надел широкие штаны, залатанную куртку из выцветшей голубой хлопковой ткани и повязал голову красным платком. В такой поношенной одежде он не будет привлекать ненужного внимания в северо-восточном квартале, отведенном татарам, индусам, уйгурам и другим чужеземным варварам.